А несколько центральных широких улиц со скверами даже роскошны и чисты, и если никуда не сворачивать, то впечатление очень даже ничего.
Гавана – город розовых кабриолетов. Наивысшим шиком считается для крутых туристов проехать с экскурсией на таком кабриолете. Местными считается, у нас, например, другое мнение.
Сто двадцать куков удовольствие. Поскольку к категории крутых туристов мы далеко не относимся, ни один розовый кабриолет не был согрет теплом наших …тел.
А куки … каждый равный доллару, и они так молниеносно профукукиваются в незапланированных объемах, потому что Куба, как оказывается, является виртуозным «высасывателем» денег, не торопясь дать что-то взамен. Нету просто ничего.
В общем причины понятны – «захочешь жить – не так раскорячишься». Приехали – платите. Смиряемся. Но, ребята! Давайте все ж вразумных пределах «хотеть».
И опыт- сын
Четыре дня в Гаване пролетают незаметно, мы посмотрели достопримечательности, походили по берегу океана, узнали, где можно с небольшой очередью добыть синюю интернет-карту для связи с миром, наслушались просто охрененных уличных ансамблей-исполнителей при ресторанах и просто так. Поприплясывали вместе с аборигенами под воодушевляющую и страстную латину.
Отметились у отеля Ambos Mundos, что ровно на полпути между Пласа-де-Армас и Пласа-де-Катедраль, обиталища Хемингуэя, папы Хема, как его панибратски называют кубинцы.
– Ага, вот именно здесь в номере 511 писатель в 1930-е и начал писать «По ком звонит колокол». Вот.
– О!!!
Смотались к океану. Точнее к Мексиканскому заливу, плавно переходящему в океан. Не обойти. Давно не видели море.
Забросили взгляд на синющую даль с прожаренной и практически безлюдной днем бесконечной набережной. Отсюда отлично видно Эль-Морро – колониальную крепость, которая защищает вход в бухту Гаваны, с маяком.
Она на скале на противоположной стороне гавани от Старой Гаваны. Британцы тут хулиганили в шестнадцатом веке, а потом, в восемнадцатом, американцы. Все завоевать хотели. Удалось. Куба была испанской колонией почти четыреста лет, до конца девятнадцатого века, потом США выгнали испанцев во время Испано-Американской войны. Потом выгнали американцев. Фидель выгнал. Все когда-нибудь кончается.
С благоговением поприкасались к горячим камням старинных зданий колониальной застройки. В отсутствие достаточной информации просто тыкали пальцами в понравившееся здание и бежали туда, смотреть ближе, куда указующим перстом попали. Читали какие-то исторические поясняющие таблички и названия улиц на латыни, бесполезно пытаясь их запомнить.
Вот ведь, сколько необъятой истории. Главное, по закону подлости, только обживешься, и время на усвоение прекрасного и познавательного появляется после бытовухи, так сразу надо уезжать.
– Ну хоть немного вникли, – успокаиваем мы сами себя, – Где ты, гугл?
Тоннами, но без фанатизма, насыщаемся всепроникающим солнцем. Как-то сразу становится ясно, что обуглиться, при желании, здесь можно за пару часов, и мы прикидываем, что «надо соблюдать меры предосторожности». Правда, получается все равно не очень, но я поначалу частенько под зонтом шествую. Синеньким, Людиным. Здесь это в порядке вещей, в большой моде даже – использовать их в качестве защиты не от дождя, а от прямых лучей.
Удобно, мне реально нравится! Успеваю втянуться в легкий защитный загар без травматизма. А Людовишна вообще хорошо загорает без последствий и так. Поэтому не боится.
