— Что случилось, мам? — перевесившись через перила, сжала пальцы до побелевших костяшек.
Она стояла у подножья лестницы и выглядела немного озадаченной. Рядом парил бумажный самолетик. По его зеленому свечению, я определила заклинание срочного вызова. Оно все еще нетерпеливо мигало, ожидая прикосновения адресата.
— Это от лекаря твоей сестры…
— Не от Генри? — сбежав по ступеням, схватила послание.
Свечение тут-же погасло. На крыле самолетика медленно проявилась всего одна строчка:
«Палата №17. Срочно. Пароль — Люциан»
— Что там? — раздалось сверху.
Подняв глаза, встретилась с настороженным взглядом брата.
— Действительно вызывают к Джейми. Семнадцатая — это его палата.
— Странно. Я сейчас, — он поторопился обратно, исчезая за первым поворотом.
Наверняка решил составить мне компанию. Задержав взгляд на месте, где только что стоял Фаб, вернулась к разговору с мамой:
— Отец видел?
Она отошла к диванчику и села, тяжело вздохнув.
— Нет. Скрылся в кабинете и приказал не беспокоить. Господи, еще одного плохого известия я не перенесу! Как только узнаешь причину вызова, сообщи. Хорошо?
— Конечно. Думаю, его просто вывели из магического сна.
— Генри не звал бы по пустякам! Тем более, часом ранее ясно дал понять, что к сыну и близко никого не подпустит.
— Да, но послание не от Генри. Не накручивай себя!
Появился Фабиан. Он успел переодеться и захватить из комнаты мои выходные туфли. От волнения я вполне могла умчать в домашних.
Пользоваться порталами я пока не могла, пришлось взять карету. Больница располагалась в двадцати минутах езды от нашего дома, и личную охрану вызывать не стали. Отец совсем недавно отпустил их по домам.
Добираться не так уж далеко, но время будто замедлилось, и каждая секунда тянулась невыносимо долго. От волнения я не знала, куда деть руки: нетерпеливо мяла юбку, постукивала пальцами по коленям, перебирала мелкие бусинки, которыми был вышит узор на поясе.
Фаб что-то говорил о письме, упоминал Томиана, но я не могла сосредоточиться на его словах. Мысли витали где-то далеко, а вечерние сумерки совсем не располагали к беседе. Было тревожно. Я ждала чего-то непременно плохого, хоть и пыталась не думать об этом.
В какой-то момент стук колес прекратился, и я поняла, что мы прибыли на место. Фабиан сошел первым, я спрыгнула следом.
Фонари отлично освещали мощенную дорогу. Она вела к трехэтажному белокаменному зданию с широкими арочными окнами. Высокие деревянные двери оказались призывно открыты. Но никто нас не встречал.
— Это вообще нормально? Где охрана? — Фаб перехватил меня под локоть, когда я быстрым шагом припустила к больнице. — Тебе не кажется странным, что в восемь вечера в лучшую клинику города можно свободно пройти без какой-либо проверки на входе?
— Мы еще даже на порог не поднялись, — при всей раздирающей меня тревожности, хотелось поскорее попасть в семнадцатую палату, увидеть живого и здорового Джейми.
Но всё же я послушно остановилась. Из нас двоих колдовать мог только Фаб, а недавняя попытка похищения еще прочно сидела в памяти. Прикусив губу, осмотрелась по сторонам и взялась за брата уже двумя руками.
Тут в свете дверного проема возникла высокая худая фигура. Человек махнул рукой и поторопился в нашу сторону. Когда он подошел достаточно близко, я смогла разглядеть лицо — вытянутое, с тонким крючковатым носом и густыми бровями, нависающими над мутно-голубыми глазами. Мужчина в форменном белом костюме действительно был лекарем. Я видела его в тот день, когда наша семья собралась перед палатой Шарлин, но как его звали, не знала.
