Леночка кипела.
Может быть, Тема и прав. Может, это и прогресс, учитывая, что предыдущий час она проревела. Ну, проревела… Просто, вспомнилось все.
Она довольно рано осознала свое желание учиться. Но маленькое поселение, почти хутор, еле сводило концы с концами. Не могло оно себе позволить отпустить девочку-подростка в Пионерскую школу-интернат – каждый работник был на счету. Так что приехать она смогла туда уже почти взрослой. Догонять элементарную школьную программу пришлось долго и трудно. И успеваемость заставляла желать лучшего. В общем, когда преподававшие в школе научники начали приглядываться к ее одноклассникам и приглашать к себе для работы и дальнейшей учебы в процессе этой работы, очередь к ней как-то не выстроилась. Единственным вариантом оказалась лаборатория физиологии зомби – к ним тоже очередь из «абитуриентов» не стояла.
Леночка некоторое время колебалась. Даже ревела тайком. Но возвращаться домой… в общем, гордость заела. И она согласилась. Потом многие подразделения Склифовской больницы жалели, что не разглядели талантливую девочку. Некоторые даже пытались переманить. Поздно! Она уже сделала свой выбор. Она – физиолог зомби.
А работа… Поганая работа, но как-то притерпелась. И так уж повелось, что всю патологоанатомию непременно сбрасывали на нее. Кто везет, на том и ездят? Да, наверное. Но сейчас речь о другом.
Она считала, что ее работа ничем не отличается от упражнений в анатомичке. Зомби – мертвы, мертвы безнадежно и бесповоротно. И вдруг, по прошествии пяти лет, заявляется этот самый Замятин. Заявляется он, значит, в Склиф и… делает доклад о том, как реанимировал какую-то зомбированную красулю, которая у них в Институте аспирантка, а вообще в Зоне цыпа-дрипа и ходячий анекдот.
Вот так. Зомбированных оказывается можно излечить! Отнюдь не наверняка, но возможность такая есть. И откуда тебе знать, может быть именно тот зомби, которого ты только что полосовала скальпелем вдоль и поперек… именно он мог бы быть возвращен к нормальной человеческой жизни.
И пусть это лечение само по себе целая эпопея. Одно только фракционирование Тумана – та еще работенка, требующая многочасовых усилий целой лаборатории, во главе с самим Замятиным, между прочим. А сопутствующее лекарство? Которое этот самый Замятин фамильярно звал «зомбячьим коктейлем»? Баснословно дорогое из-за входящих в его состав редчайших ингредиентов. А эти чертовы травки растут возле аномалий. Их мало найти, их надо умудриться еще и взять.
Пусть так. Пусть это лечение не пригодно для массового применения. Но сам факт его существования однозначно переводил зомби из категории ходячих трупов в категорию больных людей. А ее, Леночкину, работу – из патологоанатомии в преступление. И никуда ей от этого не деться.
Но уж одно она для себя решила твердо. Больше никогда! Ни за что! Ни при каких обстоятельствах!
И вдруг – на те вам. Приглашают. И кто? Замятин! После своего собственного открытия он создает в Институте лабораторию пороговых состояний… Это ж надо подобное заферлупонить! Чем, скажите на милость, это отличается от физиологии зомби. И ее, Леночку, туда зовет? Опять их резать? Какая наглость! Да, она поедет… Она им выскажет… Мало не покажется.
