Оказаться в яме у пана означало мучительную смерть от голода и ночного мороза. В те годы управы на панов не было никакой, они безнаказанно творили со своими холопами и с евреями все что заблагорассудится.
Берл помчался в Бердичев, искать спасения у цадика. Ребе Лейви-Ицхок внимательно выслушал его сбивчивую речь и успокоил:
– Дай-ка мне со стола вон тот чистый лист бумаги. Я напишу твоему пану письмо, и все устроится.
Цадик взял лист и удалился в соседнюю комнату. Отсутствовал он с четверть часа, затем, выйдя, вручил арендатору тщательно сложенное письмо и велел отвезти пану.
Обратную дорогу Берл пролетел как на крыльях. Он помнил, как выглядит работа праведника, и не сомневался, что тот уже задействовал небесные силы, необходимые для благополучного завершения дела.
Циля встретила его горячим обедом. Она словно знала, что муж появится с минуты на минуту, и принялась накрывать на стол, едва Берл успел перетупить порог.
– Ты посмотрел письмо цадика? – спросила Циля, выслушав рассказ мужа.
– Что ты, что ты? – замахал он руками. – Если бы ребе считал нужным, он бы сам показал мне письмо.
Но на подъезде к усадьбе пана Берла охватили сомнения. Ведь перед тем, как уединиться, ребе Лейви-Ицхок взял с собой только чистый листок бумаги, а перо и чернильницу оставил на столе!
Кроме того, когда цадик выходил из комнаты, где провел четверть часа, Берл успел заметить, что в ней нет окна, и это вовсе не комната, а темный чуланчик, примыкающий к кабинету. Как ребе мог написать письмо в полной темноте без пера и чернил?
Взбудораженный от охватившей его догадки, Берл достал письмо, развернул и увидел, что листок абсолютно пуст. Ни точки, ни черточки, только ровная, нетронутая пером поверхность бумаги!
Сердце его екнуло и заколотилось, словно в далеком детстве, перед тем как, оттолкнув ногами доску качели, Берл взлетал в голубой воздух.
– Делать нечего, – сказал он себе. – Это письмо – моя единственная надежда на спасение. Остается лишь уповать на милость Всевышнего и положиться на праведность цадика.
Немного успокоившись, он осторожно сложил листик обратно по сгибам, засунул в карман и продолжил дорогу в поместье.
– Письмо от раввина Бердичева? – удивился пан. – Ну, слышал о нем, слышал. Интересно, что он может мне написать.
Пан развернул листок. Сердце у Берла ухнуло вниз, он стоял ни жив ни мертв, не зная, что произойдет в следующие мгновения.
