– Я в восторге от твоей реакции, – проворчал Гамильтон, и тяжесть, давившая на спину, исчезла. – Это был сарказм, если что.
– Я понимала, что нужно уклониться, – хрипло произнесла я и села, – понимала, в какую сторону. Но не могла...
– Ты посмотрела на него открытым взглядом? – предположил Гамильтон.
– Издалека, – я покачала головой, – это не могло повредить. А после... У меня и сейчас глаза закрыты. Я стала куда лучше видеть сквозь веки.
– Частые тренировки плюс серьезная мотивация. – Гамильтон тяжело вздохнул. – Можешь открывать глаза, он гарантированно мертв. И, к слову, уже начал разлагаться. Очень быстро, кстати.
– Так ведь не зря черных сборщиков вычисляли по заказам консервирующей жидкости.
– Теперь перестали вычислять? – заинтересовался мой компаньон.
– У них, вероятно, появился свой зельевар.
Гамильтон насмешливо фыркнул:
– У черных сборщиков, значит, есть свой зельевар, а на Окраинах его нет.
– Теперь есть Тина.
– У нее за спиной лишь Академия, – с тенью пренебрежения произнес мой компаньон.
Но я не согласилась:
– У других и того нет.
Поднявшись на ноги, я подошла к поверженному грамрлу. Твари разлагаются быстрей, их уничтожает энергия нашего мира. Но этот… Этот и правда разлагался слишком быстро. Мясо и чешуя практически шипели, испаряясь и отравляя воздух.
– Ты никогда не думала, что у Окраин было бы меньше проблем и больше золота, если бы...
Гамильтон замялся, но я, подняв взгляд от трупа чудовища, продолжила за него:
– Если бы мы возглавили добычу ингредиентов? Во-первых, ни на что хорошее и действительно полезное куски тварей не идут. Хотя нет, это во-вторых, а во-первых – Окраины притянули бы к себе негодяев и мерзавцев всех мастей. Я бы не хотела, чтобы мой дом превратился в преступный притон. Вспомни, что было с чихрановыми болотами? Больше того, сейчас там тоже все не слишком-то спокойно.
Мой компаньон потянулся:
– Согласен. Я просто хотел проверить твои мыслительные способности.
Отвернувшись от костяного остова пауко-змея, я посмотрела на Гамильтона:
– Что?
– Твоя реакция замедлена, – мой компаньон серьезно на меня посмотрел, – хотел бы я знать почему.
– Я знаю, – вздохнула я. – Спокойная жизнь в столице, отбор, отсутствие тренировок и сушки.
Гамильтон смущенно засопел:
– Ну ты это, не забывай делить мои слова на десять. И потом, немыслимо, чтобы ты настолько просела в скорости за пару месяцев.
– Других вариантов у меня нет. Идем.
В траве под ногами похрустывали мелкие косточки, чешуйки и прочее ненужное сборщикам добро, оставшееся от недоразложившихся тварей. Это был настолько привычный звук, что его внезапное исчезновение насторожило.
Вокруг портала была раскинута сигналка. Слабенькая, очень слабенькая сигнальная нить. Неужели черные сборщики не могут позволить себе толкового колдуна?
– Скорее, не хотят привлечь внимание. Сама знаешь, что отряды нет-нет да и заворачивают к развалинам. То костер, то на ночь остановиться. А то и просто так, – проворчал Гамильтон и ловко перепрыгнул нить.
Я же прыгать не стала, а просто перешагнула, чтобы через мгновение оторопело застыть.
– Бумага? – поперхнулась я и присела на колени, чтобы убедиться, что трещины в основании стационарного портала были заклеены тонкой бумагой.
– А что, так можно было?! – взвыл мой компаньон.
А после Гамильтон, сев на круглую жопку, поскреб за ухом задней лапой. А это, между прочим, то, чего он всегда старался избегать!
