Есть только я, или Шутка подсознания - страница 3

Давно, еще со времени учебы в университете ей хотелось жить на море и писать книги. Она не знала точно, какие, но то, что ей очень хочется быть писателем и писать книги именно на море, она знала точно. Профессия журналиста, в которой Инга Вольская чувствовала себя спокойно и уверенно, тоже давала ей много радости и счастья творчества, но в ней не было того, к чему всю жизнь так стремилась Инга, не было главного – свободы.

Примерно за год до той памятной передачи Инга решилась.

Казалось, все их друзья и знакомые уже имели квартиры или даже виллы на теплых морях: большинство в Болгарии и Черногории, некоторые в Испании и Греции, а кое-кто в Таиланде и на Гоа. Ее ближайшей подруге Юле новый муж Микеле в качестве свадебного подарка преподнес дом на Неаполитанском заливе, больше похожий на скромненький дворец.

Юля познакомилась с ним случайно. После развода с нудным, вечно ноющим, всем недовольным неудачником Игорем, за которого она вышла замуж сразу после университета, «по случаю», как, смеясь, говорила сама Юля, она решила, что замуж больше не выйдет никогда.

Но на концерте камерной музыки в посольстве Италии, куда ее пригласила знакомая виолончелистка, Юля увидела симпатичного итальянца, который трогательно прикладывал белоснежный платок к влажным глазам каждый раз, когда музыкальный пассаж казался ему особенно удачным. После концерта они оказались рядом на фуршете. Общая любовь к музыке сделал свое дело, и уже через месяц Юля в подвенечном платье стояла в соборе Святого Януария на Виа Дуомо в Неаполе.

На свадьбу Инга вырвалась, но на следующий же день, по причине своей вечно занятости, заторопилась в Москву, и посетить новые Юлькины хоромы не смогла.

Новоиспеченная синьора Да Камино настойчиво звала подругу в гости. Инге, конечно, хотелось посмотреть, как живут итальянские аристократы, и за подругу она была рада, но что-то все мешало, и долететь до Юлькиного дворца никак не получалось.

В общем, пора было реализовывать свою мечту.

И она решилась.

Сначала они с Артемом долго выбирали страну, потом место, потом долго решали, что лучше: дом на самом берегу, чтобы можно было рано утром схватить полотенце и выбежать прямо на пляж или высоко на горе, чтобы можно было потягивать на террасе апельсиновый сок и видеть внизу огромное море до самого горизонта.

– Решай сама, все равно у меня работа. Мне и жить-то там будет некогда, – в конце концов, сказал муж, который привык считаться с творческой Ингиной натурой – лишь бы тебе было хорошо! «Ну вот, ему опять все равно. И что у него на уме?», – с обидой подумала Инга, – «да ладно, в конце концов, это моя мечта, а не его».

За двадцать лет вполне счастливого брака Инга, кажется, до конца так и не узнала своего почти всегда спокойного, вальяжного и чуть-чуть медлительного мужа.

«Просто я мудрый», – говорил он в ответ на все ее нетерпеливые вопросы и упреки в равнодушии, и в глубине его иронично-прищуренных темных глаз таилось что-то неуловимо мягкое и понимающее.

По московской привычке, выбор дома решили доверить профессионалам, но все, что предлагали агенты по недвижимости в славном теплом городе и его окрестностях, было каким-то туристическим, стандартным, лубочным. Аккуратненькие однотипные домики на набережной, круглогодично заполненной толпами туристов, никак не походили на дом Ингиной мечты. Тогда они взяли напрокат машину и стали методично объезжать поселок за поселком вдоль всей береговой линии. С тем же результатом. Потом купили местную газету и внимательно изучили все предложения о покупке домов. Не то, не то. Сайты, на разных языках предлагающие массу «потрясающих вариантов», хотели только одного – чтобы Инга куда-то вложила деньги сейчас, а получила нереальную прибыль когда-то потом. И, хотя ее совсем не привлекали «выгодные инвестиции в уникальную недвижимость на теплом море», она уже отчаялась и была согласна почти на все, лишь бы все это, наконец, закончилось и как-то устаканилось. Артем утешал: