Есть только я, или Шутка подсознания - страница 7

– Ну, принципы у человека, понимаешь, принципы! А тебе обязательно надо развратить. Клеопатра ты моя, – Инга уже тоже смеялась, – чем кончилось-то? Уломала?

– А то ты меня не знаешь! Ни один живым не уйдет! Подумаешь, принципы! Фигня все, полная фигня.

– Не знаю, – Инга вдруг стала серьезной, – а вдруг у него и, в, самом деле, были принципы, а ты…

– Ну, допустим. Но мне-то хочется!

– Чудовище ты, животное, – полушутя, полусерьезно сказала Инга, – успокойся уже, плохо кончится.

И Лана действительно успокоилась. Получив свое, она без сожаления рассталась с «сектантом», несмотря на его бесконечные разговоры по душам, которые она называла нытьем, и уговоры «не принимать решений сгоряча», раз у них случилось такая неземная любовь.

Но кипучая натура не давала женщине покоя. К тому же, очень хотелось мужского внимания, восхищения, обожания. Все это она нашла в молодом даровании с длинными волосами и мощным торсом, которое приглашало ее, то весело провести время на дискотеке, то на катке, то, вообще, переночевать в городском парке.

– С ума ты сошла? – Инга ошалело смотрела на подругу, когда ты рассказала ей об очередном молодежном приключении – катании с горки на ледянке.

– Ты не понимаешь! Только подумай, молодой, красивый, сильный! Это тебе не твой друг после очередных тяжелых переговоров.

«Другом» Инги она называла своего мужа Рауля.

– В общем, – Инга подвела итог, – с каждым разом опускаешься все ниже: женатый, принципиальный, теперь до малолеток докатилась. Допрыгаешься подруга!

И подруга допрыгалась. Рауль никогда не проверял телефон жены, но в этот раз она, как будто специально, оставила его на кухонном столе. Пока Лана плескалась в душе, Рауль насчитал шесть эсэмэсок за две минуты! В конце концов, он не выдержал и прочитал последнюю. «Все время думаю о твоей родинке на плече. Совсем сошел с ума. Не могу больше ждать. Когда встретимся?», – писало молодое дарование.

Рауль молча собрал свои вещи и переехал жить в московскую квартиру.

Лана рыдала днями и ночами. Она никак не могла смириться с тем, что это произошло именно с ней. Разве красавиц бросают? И кто? Тот, кто еще недавно был готов для нее на все, кто не раз говорил ей, что она любовь всей его жизни, муж, глава семьи, наконец!

– Как он мог? Как? И как я теперь буду жить? Мерзавец! Скот неблагодарный! – кричала она в истерике, – я ему пятнадцать лет верой и правдой! Завтрак ему, ужин, друзей его принимала, характер его терпела, жизнью его жила, а он меня на улице оставил, ни с чем, в нищете, – Лана все больше заводилась, начисто забыв, что «скот» несмотря на все ее «художества», все-таки ушел из дома сам, а не выставил ее, Лану. Деньги, хоть и несравнимые с прежними, давал и на разводе пока не настаивал, надеясь, что жена под тяжким грузом «нищеты» одумается и вернется на путь истинный.

И так каждый день.

Наконец, Инга, которой надоело выслушивать стенания подруги, во время одного из таких приступов безумия, прервав Лану на полуслове, неожиданно даже для себя самой сказала:

– Нет, подруга, так не пойдет. Так и до психушки недалеко. Собирайся-ка ты по-быстрому и со мной на море.

Приступ внезапно прекратился, и Лана начала собираться.

Артем был в отпуске, но из Нью-Йорка позвонил Леонтий. Трехгодичное обучение сына в университете заканчивалось, и надо было решать: то ли поступать в магистратуру, то ли идти работать, то ли возвращаться в Москву. Отец нужен был ему для консультаций и принятия решения, и Артем улетел в Америку.