– Скажи, мил человек, это правда, что ваши монахи гордятся тупым безмыслием? Ведь каждый из наших мудрецов знает, что разум, если его не использовать, покидает голову вместе с волосами. А ты, я вижу, уже острижен, не дожидаясь, пока волосы выпадут сами!
– Достопочтенный мудрец, – ответил наш путник, – ты гордишься своим умом, а того не знаешь, что для Бога мозги и тысячи мудрецов, что жидкая кашица в твоём котелке! А если я своё сердце смогу раскрыть для Бога, то оно обретёт разум тысячи и одного мудреца. Так вот, я ещё только учусь монашеской жизни и не смею себе забивать голову великой мудростью.
– Как же ты, юноша, впустишь туда столь много мудрости, не унимался мудрец, если сам, наверное, не прочёл ни одной мудрой книги? Ведь, я слышал, что вы, монахи, не интересуетесь даже трудами наших великих философов.
– Согласен, – ответил молодой монах, что человеческая мудрость полезна для тех, кто стремится получше устроить своё местечко под солнцем. Но мы, монахи, не ищем славы людской и не любим блистать начитанностью о человеческом опыте. Есть у нас книга, именуемая Библией. Если читать её сердцем, то даже разум она сделает сердечным, а сердце обретёт мудрость разума. А когда я читаю молитву, то вместе с божественной благодатью и плоть моя обретает силу духа. Но вот только, если Дух Господа моего найдёт, что и сердце свободно от нечистых мыслей, то Он Сам даст мне разума, о котором только и мечтают ваши мудрецы.
Оторопел восточный мудрец от таких слов и даже лишился дара речи. Нечего было ему сказать в ответ на такую глубину ответа совсем уж юного монаха. На том и раскланялись встречные путники. Долго ещё размышлял мудрец над словами русского юноши. Если даже в начале пути они питаются мудростью Бога, то какой же тогда палатой ума обладает такой монах, который достиг высот просветления Духом Святости?
Глава 9
Иисус сказал: «Вот сеятель вышел, он наполнил свою руку, он бросил (семена). Но иные упали на дорогу, прилетели птицы, поклевали их. Иные упали на камень, и не пустили корня в землю, и не послали колоса в небо. И иные упали в терния, они заглушили семя, и червь съел их. И иные упали на добрую землю и дали добрый плод в небо. Это принесло шестьдесят мер на одну и сто двадцать мер на одну»
В давние времена, может, двести, а может, и триста лет тому, жил тоже один монах, о котором я вам сейчас хочу поведать. Имени его уж вовсе никто не помнит. Да и мало кто знал что-либо о нём. А был у него ученик, послушник, который во всём помогал уже слабеющему телом наставнику и надеялся по крупицам постичь тот опыт, которым обладал учитель.
Но одно дело – выполнять работу физическую, другое – слушать и внимать речам, и совсем уж иное – та сила духа, которую никакими физическими действиями не испытаешь.
И вот послушник однажды спросил этого монаха:
– Отче, ты можешь ответить на мой вопрос?
– Конечно, сын мой!
– Я понимаю, что ты уже, наверное, приобрёл милость перед Богом. Так сможешь ли поделиться хотя бы частичкой своего опыта так, как тебе видится он во всей глубине, а вовсе не так, как воспринимаю я с точки зрения своего несовершенного разума?
– Хороший вопрос. Но готов ли ты сейчас вместить то, что я постигал на протяжении всей своей жизни? Ведь я и сам, как прежде, также далёк от совершенства, как твой разум от потенциала духа, который в тебе уже был заложен ещё от рождения.
