Промежуточной, переходной ступенью к антропокосмизму можно считать превращение человека в «человеческий фактор», когда он берется как элемент более сложной организационно – деятельностной системы. Переставая быть в центре природы и выросшей на ней теллурической культуры, он становится одним из компонентов человеко-машинного взаимодействия. Возникает так называемый «технологический человек». Не обязательно в космосе, хотя космонавты наиболее яркие его представители, а на земле, и не в далеком будущем, а сейчас. Одна из последних Всесоюзных конференций, проходившая в 1991 году в Новосибирске, называлась «Проблемы эффективного включения человеческого фактора в интеллектуальные системы». Здесь, действительно, заподозрить антропоцентризм просто невозможно. В аналогичном контексте ведется речь о преодолении антропоморфизма, а нередко и биологизма в… биологии (ее превращении в теорию эволюции знаковых систем, в биосемиотику), психологизма в… психологии (ее превращении в когнитивистику) и вообще о деантропологизации… творчества.[21] Таков новый, «постмодернистский» образ науки.
В странное противоречие с ним вступает антропный принцип (АП) – предмет острой моды в космологии последнего десятилетия. Некоторые теоретики утверждают, что это настоящая антикоперниянская революция. Из АП вытекает особое, привилегированное положение человека во Вселенной. Если бы человека не было, Вселенная была бы другой. Данная Вселенная предопределена присутствием в ней нас как наблюдателей, хотя известно, что ее возраст около 17 млрд. лет, Земля существует только 5 млрд. лет, человек же намного моложе. Оказывается, миллиарды лет «Все» развивалось, «имея в виду» человека.
Если рассуждать в рамках классического естествознания, то АП абсурден и кто, продолжая мыслить в этой парадигме, соглашается с ним, выступает как бездумный последователь моды. Серьезные представители классической, да и неклассической, но еще не ставшей постмодернистской науки, относятся к АП более трезво. Великий фантаст и философ Ст. Лем иронически сравнил его с «принципом ликера Chartreuse», взятого в качестве космогонического критерия. «Изготовление этого ликера было, правда, возможно благодаря свойствам космического вещества, но мы можем прекрасно себе представить историю и космоса, и Солнца, и Земли, и человечества без ликера Chartreuse».[22] С классической точки зрения АП – это элементарное нарушение законов логики, ибо из более позднего события выводится более раннее, а также происходит общее перевертывание причинно-следственной зависимости; отношение между человеком и вселенной напоминает то отношение, при котором за причину жары или холода принимают расширение ртути в стеклянном столбике термометра. Можно вспомнить, наконец, о репутации Беркли у ученых-естественников, критику солипсизма объективным идеализмом и материалистами.
Тем не менее АП завоевывает все большее влияние параллельно и вместе с отказом от гео- и антропоцентризма. Парадокс? Только на первый взгляд. Фактически же АП есть дополнительное подтверждение отхода науки от антропоцентризма. Никакого присутствия реального, живого человека при космогенезе он не предполагает. Это во-первых и это вполне очевидно. Но главное, если говорить сугубо кратко, в другом. Как пишет Дж. Уилер самый известный сторонник АП, «Соображения Хокинга, Дикке и Картера приводят к вопросу: а не замешан ли человек в
