− О, господи! − восклицала одна. − Он просто чудовище!
− Чудовище! − вторила другая. − Это еще не то слово! Он хуже! Хуже! Таких, как он, сразу после рождения топить надо!
− Да! И надо же он еще врал, что не женат. А у самого двое детей.
− Мерзавец! Он обманывал всех! Он обманывал тебя!
− Своими оправданиями он довел меня до истерики, я не могла придти в себя до утра!
− Подонок! Когда ты меня с ним познакомила, он показался мне милым, но позже я поняла…
− Я проплакала всю ночь! У меня опухло лицо! − гнула свое обиженная женщина. − Я…
− Кстати, милая, − тоже не церемонясь, перебивала вторая, − я тут вычитала в одном журнале, что для свежести лица рекомендуется в течение месяца каждый день выпивать бутылку сыворотки. И весь этот месяц ни грамма жира, ни капли кофе, ничего сладкого и спиртного.
− Натощак?
− Что натощак?
− Пить сыворотку.
− Да, конечно. А если взять листья одуванчика, крапивы, щавеля, подорожника и тысячелистника…
Что делать с этим гербарием, мы не узнали, на кухню вернулся Шао.
− Можно я у тебя переночую? − спросил я.
− Только на кухне.
Мы помолчали, глядя на Алёну.
− Кстати, старик, − оживился Шао, − есть шанс немного прославиться. В нашем клубе «Темная галерея» через пару недель окно в несколько дней. Надо организовать что-то типа выставки, придумать название, концепцию…
− Это должна быть фотовыставка о молодежи, − сразу предложил я, продолжая блуждать взглядом по юному телу Алёны.
− О творческой молодежи, − поддержал мысль Шао.
− О художниках по жизни. Кто относился к жизни как к творчеству. И назвать выставку "Молодая Гвардия − ХХI век".
− Можно будет навестить теперешних комсомольцев, есть связи, погреть им уши, внушить, что мы за одно, − продолжал развивать идею Шао. − Взять у них какие-нибудь фотографии. Они еще и денег подкинут ради такого дела, если правильно попросить. Они себя любят. Предложи им засветиться с правильной идеей, и они наши.
− Отлично. Я напишу для комсомольцев памятку молодогвардейца, − представляя выставку, говорил я. − Основную часть экспозиции будут составлять черно-белые фотографии наших друзей, где они молоды с горящим взором, устремленным в вечность.
− Да, поищем у них такие фотографии.
− Добавим к ним фотографии Островского, Олега Кошевого, Зои Космодемьянской.
− Комсомольцам понравится. Можно еще чуваков типа Сида Баррета, Джона Леннона и Курта Кобейна.
− Отлично!
− Отпечатаем их на принтере в четвертом формате, наклеим на больший формат белого картона. И выставка готова. Будет презентация, телевидение, отлично повеселимся.
− А я не смогу попасть на вашу выставку, еду в Испанию через две недели, − вставила Алёна.
− Зачем? – повернулся к ней Шао.
− Работать.
− Кем?
− Стриптизершей. Но для этого нужно понравиться одному мужичку, а другому наврать, чтобы поверил.
− У тебя всё получится!
− У вас тоже.
Когда мы начали укладываться, у Алены в сумочке запиликал мобильник.
− Да, дорогой, − защебетала она. − Я у подружки. Хочешь меня забрать. Может не надо, мы ложимся спать. Хорошо. Нет, нет, что ты, я согласна. Я выйду сама, буду ждать тебя через полчаса на нашем месте, не волнуйся за меня, до встречи, пока.
Алёна выключила телефон и вздохнула, с грустью поглядев на нас.
− Ты ведь понимаешь, − сказал Шао, закрыв за стриптизершей дверь, − что все это от одиночества, я люблю только свою жену. А все эти девочки просто заполняют пустое пространство, так я обманываю себя и их.
