На самом деле Тася развелась с мужем, с которым прожила три года и подняла с нуля вполне успешный бизнес. После развода она пыталась выторговать себе половину московской квартиры, купленной совместными усилиями, но бывший сказал так: «Я готов потратить на тебя ровно два миллиона. Если ты не возьмёшь эти деньги, их возьмёт киллер». Тася оказалась благоразумной девушкой и выбрала деньги. Двадцать первый век, однако. О времена, о нравы…
На жильё в столице мужниных отступных не хватило, и Тася выбрала один из небольших городов, где был филиал Московского университета лингвистики и культурологии, бросать который она не собиралась.
После непродолжительного знакомства с Соломенском Тася присмотрела симпатичную «двушку» на третьем этаже не слишком потрёпанной жизнью девятиэтажки. Небольшую, но чистую и даже с мебелью. Тася только продавленный диван заменила…
Стоял тихий солнечный август.
Окна спальни выходили на старую раскидистую липу, затенявшую комнату до зеленоватого полумрака. Открытая лоджия соединяла спальню с кухней. Другая комната выходила во двор и была светлее. В ней Тася организовала мастерскую.
Несколько проектов взывали к реализации, и необходимо было заняться ими как можно скорее. Но настроения не было…
Тася прогуливалась по своему новому городу в поисках вдохновения.
Ей нравилось здесь всё: и безмятежно-мощная река Ось, неутомимо несущая свои воды вдоль зелёных берегов, и заспанность полудеревенских улиц, и дома с резными наличниками… Нравилось, что, если проехать несколько остановок на автобусе, окажешься в современном городе со всей сопутствующей ему суетой и рекламным блеском. Даже трамваи там ходят! Тасин дом стоял на Мукомольной улице, вблизи перехода исторической деревянной части города к современной многоэтажной застройке.
В парикмахерскую Тася зашла просто так, из чистого любопытства, и начала листать журналы причёсок, рассыпанные на диванчике для посетителей.
– Хотите постричься?
Тася обернулась. На неё смотрела женщина лет сорока с коротким, практически мужским «ёжиком» на голове, причём лиловатого оттенка. После такой встречи желание стричься могло исчезнуть навсегда. Но тут Тасин взгляд упал на фотографию в журнале.
– Вот так сможете сделать?
– Конечно!
Через сорок пять минут Тася смотрела в зеркало и не узнавала себя. Вместо длинных чёрных волос, только что гладко лежавших на спине и плечах, вдоль лица, подчёркивая заострившиеся скулы, свисали острые чёрные кончики, похожие на крылья ласточки. На затылке волосы были ещё короче и задорно топорщились над оголившейся шеей.
– Ну как? Вам нравится? – волновалась парикмахерша.
– Очень! – воскликнула Тася. – То, что надо!
– Вот и славно. Оплачивайте в кассу.
Тася шла домой и смотрелась во все попадавшиеся витрины. К её худенькой маленькой фигурке причёска шла безупречно. И как это она раньше не догадалась постричься? Ветер непривычно щекотал шею и затылок, и это Тасе тоже нравилось. Она чувствовала себя подростком-сорванцом, у которого жизнь только начинается.
2
К новой причёске подтянулось и вдохновение.
Тасю ожидала кропотливая работа над иллюстрациями к русским народным сказкам, и окружающая натура буквально просилась на бумагу.
Для начала Тася решила ничего не придумывать, а сделать серию акварелей с видами исторической части города, отреставрированными храмами, покосившимися избушками, с улочками и переулками, по которым кроме как на велосипеде и не проедешь, да при этом надо следить, чтобы не передавить какое-нибудь курино-гусиное семейство или самому не попасть в зубы отчаянного двортерьера, охраняющего частную собственность…
