Я делаю глубокий вдох. Он прав. Мне нужно принять ванну и немного поспать. Я измучена, убита горем и…
Я вскрикиваю и отшатываюсь от вспышки нестерпимой боли. Я прижимаю руку к животу, ожидая увидеть просачивающуюся между пальцами кровь. Затем мои руки и ноги пронзает такая сильная боль, что я падаю.
– Что…
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть в глаза Мише, и вижу, как сначала в них мелькает замешательство, на смену которому приходит понимание.
– Узы, – говорит Миша, широко раскрыв глаза. – Ты чувствуешь принца Ронана.
Я задыхаюсь от жгучей боли в животе, в груди. Меня разрывают на части.
– Себастьян ранен?
– Ответь на свой вопрос сама.
Он прав. Я знаю это так же точно, как знаю, что моя рука принадлежит мне.
Эта боль принадлежит Себастьяну.
– На него… напали.
– С помощью магии? С клинком? – спрашивает Миша. – Это смертельный удар?
Я качаю головой:
– Я… я не знаю.
– Сосредоточься, – говорит он, его голос мягкий, как шелк.
Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться, и меня захлестывают ощущения и эмоции, которые мне не принадлежат. Агония, охватывающая его тело, отчаяние, душевная боль. Это еще не все. Разочарование, беспокойство. И… ревность? Навязчивая, мерзкая, такая сильная, что больше напоминает гнев.
– Наверное, он с Финном. Ронан все еще ревнует к принцу теней, даже после того, как заключил с тобой узы. Неуверенный в себе мальчишка.
Я пристально смотрю на Мишу.
– Прекрати.
Он пожимает плечами.
– Я просто пытаюсь помочь.
Еще одна волна боли, на этот раз менее сильная, но после нее чувствуются отголоски. Насколько сильно он ранен? Все ли с ним будет в порядке? Я сдерживаюсь и не задаю эти вопросы.
Он меня предал.
– Как мне сделать… – выдыхаю я. – Сделай так, чтобы это прекратилось.
– Связь? – Миша качает головой. – Ты можешь научиться приглушать то, что получаешь с его стороны, но все равно будешь чувствовать его, когда ты ослабишь бдительность.
«Ты мне нужна мне нужна мне нужна мне нужна».
Я прижимаю ладонь к вискам. Он здесь – не в словах, а в отголосках чувств.
– Он знает, что ты настроена на него, – говорит Миша. – Он чувствует это и пытается с тобой связаться.
Я чувствую отчаяние; оно отдается в моей груди, словно резкий удар под дых. Чувство Себастьяна смешивается с моим, и я резко падаю на пол. Я хватаюсь за деревянный столбик кровати, чтобы встать на ноги.
– Как работает эта связь? – спрашиваю я. Я не стану вести себя как дура и задавать вопросы, прежде чем соглашаться со сказанным. И не стану совершать ещё один глупый поступок и верить фейри.
Миша внимательно смотрит на меня, подняв бровь.
– Это связь, – говорит он. – Осознание.
– Он знает, о чем я думаю?
«Я тебя люблю люблю люблю люблю люблю». «Ты мне нужна нужна нужна нужна».
– Не совсем. – Он наклоняет голову и с задумчивым видом рассматривает потолок. – Больше это напоминает отпечатки. Между вами сильная эмпатическая связь. Поэтому если то, что ты чувствуешь, можно выразить словом или фразой, он чувствует его отпечаток. Но обычно это больше напоминает чувство.
– Как это можно убрать?
Миша подавляет смешок.
– Мы говорим об узах, которые связывают души. Их нельзя развязать.
– Но должен же быть какой-то способ.
– Может быть, но это больно, цена за это слишком высока, а чтобы это сделать, нужно, чтобы обе стороны единодушно и по собственной воле выбрали друг для друга свободу. Есть ритуал, для совершения которого требуется много священных камней огня – того, что висит у тебя на шее, далеко не достаточно. И мне говорили, что это так же мучительно, как действие Зелья жизни.
