– Объявляется посадка на самолет, вылетающий по маршруту Москва – Вена.
Августа заплакала:
– Сейчас тебя позовут…
Но никто к ним не подходил. Возле лестницы, ведущей на второй этаж, к пограничному пункту, зашевелилась густая толпа эмигрантов, послышались рыдания. Лиля смотрела на них – вот так должна будет улетать и она.
Потом опять услышали радио:
– Объявляется посадка на самолет, вылетающий по маршруту Москва – Прага.
От группы агентов отделились двое и подошли к Алеше:
– Прощайтесь с семьей и следуйте за нами.
Алеша расцеловался со своими, Августа подтолкнула его к Лиле:
– Последний поцелуй отдай жене.
В сопровождении двух агентов он поднялся на второй этаж, помахал рукой и скрылся из виду. Корреспонденты тихо наговаривали что-то в карманные магнитофоны.
* * *
Весь вечер Лиля ждала у телефона: может, Алеша позвонит? После полуночи наконец раздался звонок, и ясный голос Алеши сказал:
– Лиличка, дорогая!
– Алешенька, наконец-то! Я сижу у телефона и жду твоего звонка. Что у тебя?
– Пока все идет хорошо. Те двое отделились. Меня встретили чешские писатели – драматург Вацлав Гавел и Иржи Кризан, журналист Иржи Динстбир, все замечательные ребята. Они узнали о моей высылке от журналистов.
Оказывается, они перевели на чешский два моих стиха «Кулак России» и «Памяти Яна Палаха», которые я написал, когда подавили Пражскую весну[8]. Они приняли меня как своего.
5. Лиля увольняется с работы
Без Алеши квартира и жизнь опустели. Лиле все казалось, что вот-вот она услышит звук отпираемой двери и он появится на пороге. Она замирала на секунду, но… Теперь ей предстоял первый решительный шаг перед подачей документов на отъезд – увольнение с работы. Грустно и больно было уходить, но подача заявления на эмиграцию считалась почти предательством родины: устраивали общее собрание, осуждали и с позором снимали с работы. Чтобы не испытывать этого унижения, Лиля решила уволиться заранее и подготавливала свой уход в тайне.
И вот она задумчиво сидела перед бумагой и собиралась писать заявление об уходе. Лиля всегда была занята, привыкла быть нужной людям. Это уникальная особенность медицинской профессии – быть постоянно нужной. Все это кончится после подачи заявления. Лиля медленно писала просьбу освободить ее «по собственному желанию» и думала: «А что будет со мной в Америке? Удастся ли мне опять стать врачом, хирургом? Неужели с этим заявлением закончится моя врачебная жизнь?..»
* * *
В 1970-е годы пути эмиграции еще не были проторены. Русские врачи ничего не знали о структуре американской медицины, «железный занавес» долгие годы скрывал от них ее достижения. Одно было ясно – стать там снова врачом будет очень сложно.
Лиля решила поговорить с Рупертом Лузаником, расспросить его. Он давно уже готовился к отъезду в Америку, и от него можно получить полноценные сведения. Лиля позвонила ему, они встретились возле его дома, на Войковской.
Стояла мягкая погода, редкая для января: яркое солнце освещало сугробы и заснеженные деревья. Лиля и Руперт медленно гуляли вокруг дома, и их грустное настроение не соответствовало радостным солнечным бликам на снегу. Рупик начал с жалобы:
– Ой-ой, нам пришел отказ. Такое мое «еврейское счастье».
Все уже слышали эту новость, но он не мог говорить ни о чем другом. Лиля внутренне содрогнулась: а вдруг ей тоже откажут, что тогда?
Перед Лилей стоял человек, у которого отбирают будущее. Он злобно воскликнул:
