Читать онлайн Рита Навьер - Это лишь игра - 2

1. 1. Лена

Дисклеймер: события и люди вымышлены, совпадения случайны, позиция и мнение персонажей не всегда отображают позицию автора

После событий первой книги прошло почти четыре года.

1. Лена

– Ну что, Тоха, рассказывай, – подсаживается к нам двоюродный брат Антона, Денис. – Где вы с Леной познакомились?

– Где-где, в такси. Подвозил, пообщались. В общем, любовь с первого взгляда, – Антон весело подмигивает мне.

Я смущенно улыбаюсь в ответ. А все меня разглядывают как куклу на витрине.

Когда Антон сказал вчера, что повезет знакомить меня с родителями, я не ожидала, что они устроят такое застолье, созовут всех родственников и друзей семьи. Будто это не простое знакомство с девушкой сына, а репетиция свадьбы.

Я чувствую себя не в своей тарелке. Хотя почти все ко мне дружелюбны и приветливы. Особенно мама Антона. Она уже и не знает, чем еще меня угостить. И на кухне шепнула, что очень рада, что Антон нашел «именно такую».

Но мне все равно неловко, не привыкла я к подобному вниманию.

Родители Антона живут в Листвянке. В двухэтажке, почти такой же, как у нас с бабушкой. А сам Антон снимает жилье в Иркутске, учится на последнем курсе в Политехе и подрабатывает в такси. И мы, действительно, познакомились, когда он меня подвозил. Правда было всё немного иначе.

Я тогда только прилетела из Екатеринбурга, где сначала проходила длительный курс реабилитации по какой-то социальной программе. Ну и потом там же поступила в пед и отучилась два года. Каждый вечер мы созванивались с бабушкой ровно в девять – в получасовой промежуток между ее любимыми сериалами. Я по ней ужасно скучала и ждала лето, когда смогу приехать на каникулы…

Но вышло по-другому. Однажды она не ответила. Я почему-то сразу же подумала о самом плохом, занервничала и перезвонила соседке, чтобы та сходила к бабушке. И это счастье, что бабушка не привыкла запирать двери на замок, когда дома. Соседка постучалась, потом заглянула и нашла бабушку, захлебывающуюся хрипами.

Позже врачи сказали, что еще немного и спасти ее не удалось бы. У бабушки был инфаркт и отек легких.

Я прилетела первым рейсом, примчалась в больницу, но к бабушке меня не пустили.

Помню тот страшный вечер. Я металась в коридоре под дверью реанимации, изнемогая от своей беспомощности. А потом брела домой. Уже совсем стемнело, лил дождь, но я не обращала внимания. Антон проезжал мимо, заметил меня и остановился.

Предложил сесть в машину, но я даже не отреагировала. Брела как зомби. Другой бы плюнул и уехал. А он выскочил, подбежал ко мне, стал допытываться, что со мной случилось. Ну и меня прорвало. Я так рыдала, что стыдно вспомнить. Боялась, что бабушка умрет, что больше не увижу ее.

Он кое-как привел меня в чувство, довез до дома. А на следующий вечер снова приехал. Сказал, что беспокоился, вдруг я что-нибудь с собой сотворю. А я после этой прогулки под дождем свалилась с температурой.

На третий день Антон опять пришел – принес какие-то порошки от простуды и жара, лимон, мед, малиновое варенье. Пока я лежала, закутавшись в три одеяла, хозяйничал на нашей кухне. Потом поил меня чаем. Совершенно чужой человек…

Вот таким не слишком романтичным получилось у нас знакомство, но Антон, к счастью, никому не рассказывает про мою истерику.

Как только мне полегчало, он отвез меня в больницу к бабушке. Ее как раз перевели в обычную палату. А когда бабушку выписали – Антон вызвался привезти ее домой.

Сначала мы, вроде как, просто дружили с ним. Хотя бабушка сразу сказала:

– Он в тебя влюблен, у него же на лбу написано.

А я не хотела никакой любви, не хотела даже думать ни про что такое. Не верила. Наверное, это побочное явление после Германа…

Бабушка и это замечала. И говорила:

– Ты теперь на воду дуешь. Зря, не все кругом подлецы. А Антон, сразу видно, хороший мальчик.

И я постепенно как-то оттаяла, привыкла к нему, даже привязалась. Это и близко не похоже на то, что я испытывала к Герману. Но это к лучшему. Пусть сердце и не выпрыгивает, когда Антон звонит, пусть голова не идет кругом, когда он рядом, пусть от тоски душа не рвется, когда его не вижу, но мне с ним хорошо. Я и не хочу больше всех тех страстей. Хватило с лихвой. Второй раз я такое, наверное, не вынесу. Я и так еле собрала себя после того, как Герман меня предал, бросил, сбежал…

Хотела презирать Германа, но не получалось. Презирала себя за то, что все равно тосковала по нему. И так хотела, чтобы он передумал, чтобы вернулся, чтобы хотя бы написал или позвонил. Хоть что-нибудь… Но он вычеркнул меня из жизни. Вышвырнул за ненадобностью.

Мне до сих пор вспоминать больно, хоть я уже и переборола свои чувства. Сумела. Избавилась от той зависимости. Но больше ничего подобного не хочу. Никогда.

Но это не значит, что Антона я не люблю. Люблю, просто по-другому. Спокойно, осмысленно, без надрыва и безумия. Это как после горной стремительной реки, полной скалистых порогов, о которые легко разбиться, нежиться в теплом, безмятежном озере. Рядом с ним я отогреваюсь.

Дружили мы полгода, а официально встречаемся, именно как пара, уже второй месяц. И вот я наконец дозрела, чтобы познакомиться с его родителями.

– А где ты работаешь? – спрашивает меня тетя Антона. Громкоголосая, смешливая женщина лет сорока.

– Я учусь еще. В университете. На педагогическом.

– Понятно, – тянет она. – А Антошка наш и учится, и работает.

– Ну так я и должен, – тут же вмешивается Антон. Он вообще чутко следит, чтобы меня никто не обижал. – Я ж мужик. Мужик и должен обеспечивать свою женщину…

– О, даже так? – смеется его тетя. – Что, всё уже так серьезно?

– А то! – хмыкает он.

– Может, еще и женишься? – подначивает она.

Антон бросает в меня горящий взгляд.

– Может, и женюсь! – запальчиво отвечает он. – Лен, пойдешь за меня?

На миг воцаряется тишина. На меня смотрят, ждут, что я отвечу. Как будто всё всерьез. И что тут скажешь? Я подхватываю шутку.

– Почему нет, – отвечаю с улыбкой.

Родственники Антона тут же начинают хлопать, радостно улюлюкать, кто-то даже выкрикивает «Горько!». И Антон быстро и коротко целует меня в губы, а на разочарованные возгласы отвечает:

– Э, ну кончайте смущать мне ребенка! Горько им…

– А ты часом не беременна? – наклонившись, тихо спрашивает меня тетя Антона.

У меня брови ползут наверх. Она знает меня всего два часа и такие вопросы…

– Нет, – ошарашенно отвечаю я.

– А-а-а, а то я грешным делом подумала, что, может, по залету…

На самом деле этого у нас с Антоном еще не было. Он не давит на меня, и я ему за это благодарна. Потому что пока не готова.

***

Вечер близится к концу. Антон смотрит на меня блаженным взглядом, улыбается и шепчет:

– Ты у меня такая красивая… я тебя люблю… я все для тебя буду делать… на руках носить… Я же всерьез на тебе жениться хочу, не просто болтаю… Не веришь? Гляди…

Он достает телефон. Открывает свою страницу в ВК.

– Щас, погоди… – бормочет он, что-то быстро печатая. Потом разворачивает экран телефона ко мне. – Смотри.

Он, оказывается, выложил у себя на странице фото со мной и подписал: «Бро, я скоро женюсь!».

– Ну зачем?

– А пусть! Пусть все знают и завидуют.

– Да уж…

– Лен, а давай сбежим отсюда? – снова шепчет на ухо Антон и целует меня в плечо.

– Неудобно, наверное…

– Что неудобного? Они и не заметят, уже напились все. Покатаемся…

Родственники Антона и правда уже хорошо подпили. Нас тоже сначала уговаривали, но Антон – за рулем, а мне и нельзя.

Нас провожает мама Антона. Просит приезжать в гости почаще, вручает мне банку домашнего варенья для бабушки, чем окончательно меня смущает и покоряет.

***

Антон, как заправский лихач, гонит к городу. В приспущенные окна машины задувает ветер, треплет волосы. И меня наполняет ощущение счастья.

– Хочешь, пущу тебя за руль? – предлагает Антон. – Трасса как раз прямая и пустая. Поучимся?

Антон меня время от времени учит водить машину. Чаще всего я на автодроме лавирую между покрышек. Но иногда ненадолго пускает за руль на пустынных участках дороги. Правда, сейчас ночь… но с ним не страшно.

Я охотно соглашаюсь, и мы меняемся местами. Сначала он страхует меня и, хотя я уже выучила очередность, все равно проговаривает вслух:

– Выжимай сцепление… так, теперь первая передача… ручник… плавно отпускай сцепление… газ… моя ты умница!

У меня получается! Я еду. Сама. Легко, плавно. Чувствую машину всем телом. И такой восторг меня охватывает, словно я лечу.

– Да ты прирожденный гонщик! – нахваливает меня Антон. – Серьезно! Скоро, по ходу, вместе в такси работать будем. Шучу, шучу. На это есть я.

Антон расслабляется, откидывается на сиденье и мечтательно произносит:

– Я тебя самой счастливой сделаю, вот увидишь…

Я лишь на миг, на долю секунды перевожу на него взгляд, улыбаюсь, а когда вновь смотрю на дорогу, вскрикиваю – что-то живое проносится перед колесами. Наверное, собака. Я даже рассмотреть не успеваю. В панике резко выворачиваю руль, виляю и вылетаю в кювет.

2. 2. Лена

От ужаса я цепенею, вцепившись в руль. И даже крик застревает где-то в горле.

– Бля…! – протяжно матерится Антон, тоже хватается за руль, но уже поздно.

Нас резко подкидывает, швыряет в сторону, трясет так, что все внутренности, по ощущениям, всмятку. Машина становится сначала набок, затем переворачивается колесами вверх.

Я повисаю вниз головой, задыхаюсь. Глотку рвет кашель. К голове тотчас приливает кровь, тяжело пульсирует в висках, распирает с каждой секундой все больше. Я судорожно дергаю застежку ремня безопасности, пытаясь выбраться, но она заела.

– Антон… Антон… – сиплю я.

Он не отзывается.

– Антон! – кричу уже в панике. Господи, пожалуйста, пусть он будет жив!

Он молчит. Передо мной, кажется, его ноги. Лица же его я вообще не вижу. Он не пристегивался. Да и темно уже.

– Антон! – реву я, иступлено дергая проклятый ремень. – Антон… не молчи… пожалуйста!

Наконец защелка поддается, и я мешком съезжаю вниз.

– Антон… – шепчу я, всхлипывая, и пытаюсь нашарить его рукой.

И тут слышу его кряхтение.

– Господи, Антон, ты жив! – выдыхаю со стоном.

Слышу сдавленное мычание и легкое шевеление, а затем тихий мат.

Господи, спасибо! Он жив и даже в сознании. Антон пытается изменить позу, ерзает, но только матерится.

– Сссука, да что ж такое…

Делает рывок, но тут же вскрикивает как от резкой боли:

– А-а! Бляяя…

И обессиленно затихает на несколько секунд.

– Лен… – зовет меня он. – Лен, ты как? Цела?

– Да, кажется, да. А ты?

– Да хрен его знает. Такое ощущение, что меня то ли перекрутило, то ли расплющило… не могу выкарабкаться…

– Сейчас… подожди…

Я неуклюже переворачиваюсь и выползаю через открытое окно. Цепляясь руками за корни и стебли растений, буквально вытягиваю себя наружу. Встаю на колени лицом к машине, наклоняюсь ниже к окну, из которого только что выбралась, почти припадаю к земле и начинаю шарить рукой в салоне.

– Антон, я сейчас скорую вызову… где-то тут должна быть моя сумка… подожди немного…

Наконец нахожу сумку. А вот и телефон! Трясущимися руками ввожу пин-код.

– Нашла! Сейчас… Скорая – это 03?

– Погоди, Лен, не звони никуда. Не надо скорой.

– Как? Почему? Вдруг у тебя серьезная травма?

– Лен, – сквозь стиснутые зубы цедит Антон. Ему явно больно, но он крепится. – Сейчас слушай меня внимательно. И, пожалуйста, сделай, как я скажу.

– Антон…

– Позвони Дэну. Скажи, чтобы гнал сюда… как можно скорее. Скажи ему, что мы навернулись… что будешь его на обочине ждать… Только пусть никому там из наших не проболтается. Особенно маме ни слова. Да вообще никому.