– Видел бы ты сейчас свое лицо, – говорю ему с улыбкой.
Петька быстро приходит в себя и, по-моему, смущается.
– Просто… у тебя руки нежные.
И вдруг смотрит на меня так, что уже смущаюсь я. Отодвигаюсь сразу и, чтобы как-то развеять внезапную неловкость, спрашиваю первое, что пришло на ум:
– А Горр тоже был с ними?
– Горр? – переспрашивает, хмурясь, Петька. И почему-то отвечает с явной неохотой: – Ну да, был.
– Бил?
Петька качает головой.
– Хотя да, зачем ему марать руки, когда можно просто науськать других…
Петька неопределенно ведет плечом.
– Ай, да пошли они все, – шипит через разбитую губу.
Все мои уговоры сообщить директрисе об этой драке Чернышов категорически отметает и в конце концов даже начинает злиться.
– Петь, ну они ведь от безнаказанности еще больше обнаглеют!
Но Петька упрямый до невозможности, просто непрошибаемый. И в конце концов он все же вытянул из меня слово, что я не пойду ни на кого жаловаться и вообще никому ничего не скажу.
***
На следующее утро мы заходим с Петькой в кабинет минут за пять до начала урока. Весь класс на миг замолкает, уставившись на нас. Только Горра нет. Но наши и без него глумятся вовсю. Они словно отрепетировали этот момент заранее. Потому что, пока мы идем к нашей парте, по всему классу эхом прокатывается громкое и дружное: О-о-о-о-о!
И следом наши взрываются хохотом.
– Черный, да ты красавчик! – язвит Михайловская, как только смех чуть стих.
– Слушай, тебе так идет бомж-стайл, – подхватывают другие девчонки. – Прямо твоё.
– Ага, подрихтовали табло как надо.
– Да, мааало, – тянет Гаврилов.
Петька садится за парту, угрюмый и злой. Ни на кого не смотрит, на издевки не реагирует. А меня распирает высказать им, какие они трусы, но тут заходит Наталья Алексеевна, математичка. И в ту же секунду всех заглушает своим дребезжанием звонок. Наши разбредаются по своим местам, но косые, злорадные взгляды, ухмылки, перешептывания продолжаются.
Наталья Алексеевна повышает голос:
– Одиннадцатый «А»! Тишина! Звонок для кого был? Сейчас я раздам вам тесты… – она прерывается на полуслове. – Ах ты черт, забыла тесты в учительской…
Она окидывает взглядом класс. Петька наклоняет голову низко-низко, чтобы она не заметила его синяков. Наталья Алексеевна обращается ко мне:
– Лена, будь добра, спустись в учительскую. Там на столе, должно быть, осталась синяя пластиковая папка с тестами. Принеси ее, пожалуйста.
Я выхожу из класса, сворачиваю на лестницу и буквально сталкиваюсь носом к носу с Горром. Он мог бы пройти мимо с равнодушной миной, как всегда и делал. Просто обогнуть меня и идти на математику. Но он останавливается и смотрит на меня, слегка подщурив нижние веки, отчего взгляд его становится еще более насмешливым и как будто говорит: ну что ты теперь скажешь?
Я помню, что пообещала Петьке молчать про вчерашнюю драку, помню. Но во мне вдруг вспыхивает такое негодование, что промолчать просто невозможно…
12. 12. Лена
Горр стоит на пару ступенек ниже.
– Ну что, доволен? – спрашиваю, глядя на него почти с ненавистью. Первый раз в жизни я заговариваю с ним сама.
– Чем? – слегка приподнимает он брови, черные, безупречной формы.
Он действительно красив. И это ужасно. Ужасно, когда подонки красивы. К таким ведь еще больше тянутся люди, а потом страдают.
Лучше бы подлые дела каждый раз отражались во внешности, как на портрете Дориана Грея. Сделал гадость – получи уродливый рубец или морщину. Но увы. У Горра ни единого изъяна. Даже кожа идеально ровная, гладкая, с легким бронзовым загаром. Хоть сразу на обложку гламурного журнала, даже фотошопа не нужно.
