Петька замечает, что я слегка дрожу и шмыгаю носом.
– Замерзла? Хочешь, зайдем в школу погреемся?
– Да там опять техничка будет на нас кричать.
Полы у нас моет и правда редкая злючка, которая орет на каждого, кто после уроков болтается по школе. А на пацанов поменьше и вовсе замахивается шваброй.
– Ну и пусть себе кричит… – бубнит Петька, а потом вдруг захватывает меня в кольцо своих рук. От неожиданности я не сразу нахожу, что сказать. Лишь удивленно таращусь на Петьку.
– Погрею тебя… – говорит он и прижимает к себе теснее. – Знаешь, как пингвины греются? Друг о друга.
В общем-то, да, так теплее, но все равно как-то странно. Я стою, гляжу на Петьку снизу вверх и всё думаю: спросить или не спросить, где он так долго гулял накануне и почему так нервничал из-за Горра. Предостеречь его или все же не надо?
Чернышов словно замер. Смотрит на меня, молчит, шумно дышит. Со стороны мы, наверное, выглядим довольно двусмысленно. И вдруг он наклоняется и почти целует меня. Почти – потому что я успеваю отклониться. И его губы лишь вскользь задевают мою щеку.
– Ты чего?! – изумленно восклицаю я.
– Да я… я просто… Лена… прости… – бормочет Петька, смущенно, и мне становится его жалко. Я даже пытаюсь перевести всё в шутку.
– Только не говори, что пингвины…
– Оу! Это кто здесь обжимается? – прерывает вдруг меня чей-то возглас. И нас с Петькой отшвыривает друг от друга.
Шатохин, Решетников и Сенкевич спускаются с крыльца и медленно, вразвалочку направляются к нам. Я вижу, что Петька нервничает. Да я и сама моментально напрягаюсь. Неужели они сейчас его побьют? Прямо во дворе школы? Их же потом увидят по камерам. Они же не совсем идиоты, пытаюсь себя успокоить.
Подойдя ближе, они с ухмылками оглядывают меня и Петьку. И только я собираюсь сказать, что буду кричать, если вдруг что, они без всякой агрессии говорят Чернышову:
– Ну, чё, капитан, любви захотелось? Прям на улице? Ты смотри – не отморозь.
И хохочут. Мне же их похабные намеки как пощечина, но они хотя бы не нападают, драку не устраивают.
– Да просто греемся, – отвечает Петька, как будто слегка оправдываясь. – А вы чего здесь?
– Тоже греемся, – и снова дурацкий хохот. Наконец они уходят, и меня слегка отпускает.
– Дебилы, – бросает Петька и спрашивает озабоченно. – Ты не испугалась?
– Петь, а почему они тебя назвали капитаном? – спрашиваю и вижу, как тотчас меняется его лицо. Становится сначала растерянным, а потом сконфуженным. Эти его гримасы я знаю уже наизусть. И сейчас ему почему-то явно неловко.
– Да так, – отмахивается Петька. А сам отворачивается. – Да это они пока не всерьез. Ну… Горр ушел из команды. Вот наши и думают, кого капитаном назначить. Пока не решили точно. Но кто-то из пацанов меня предложил. А Шатоха сам просто хочет, вот и…
– А ты? Хочешь?
– Да не знаю, – пожимает плечами Петька. – Ну так-то да. Это же круто.
Наконец мы замечаем, что из школы потихоньку выходят люди. Находим наших, и все вчетвером идем домой.
– Вас с Петькой сегодня хвалили, – говорит тетя Люда. – Да, да, вот Мария Павловна не даст соврать.
– Так и есть, – смеется бабушка. – Лидия Романовна сказала, что вы вдвоем с Петрушей отличились. Правду сказали, против всего класса выступили.
– Петька, а не твои ли однокласснички тебя отлупили за эту правду?
– Да я ж тебе говорил, это на тренировке, – дергается Петька, а я уж молчу.
– А то директриса сказала сейчас всем, – продолжает тетя Люда, – чтобы следили за своими детьми и контролировали, потому что если вдруг вас обидят, то будут серьезные последствия.
