Я думал о геометрии часто. В голове возникали смутные образы и фигуры, какие-то загадочные теоремы и их неимоверно трудные решения. Лето быстро близилось к своему завершению, а учебник лежал и смотрел на меня немым взглядом.
Мысленно я проклинал классрука, и думал, – как было бы хорошо до 1 сентября не думать об учебе, расслабиться и забыть об уроках. Но ведь задание было задано, и его не отменишь.
И тысячи тысяч идей рождались в моем мозгу – всевозможные счастливые развязки – что сгорела в конце августа наша школа, и занятия отменили на долгое время, и потом уже не до геометрии будет – по крайней мере – не до заданной на лето главы из учебника.
Или – что наша классная, к радости всех, как бы это не звучало грустно – покинула этот несчастный мир, и лето снова стало безмятежным. Она страдала сахарным диабетом, и иногда падала в обмороки, и ее скоропостижная кончина была бы очень кстати. И, конечно же, никто не скажет новой учительнице геометрии о зловещем задании на лето. Хотя, – в моем воображении предстала такая сцена: наша девочка – отличница настучала новой училке, что на лето была задана эта треклятая глава – целая глава. Она – то вызубрила ее за лето, – и непременно расскажет.
Вот бы и она туда – за классруком – ушла, что ли. Поскользнулась и упала – держа в голове целую главу учебника, и стукнулась о бетонную ступеньку в подъезде своего дома. Она никому не давала списывать, злобная ябеда. Так ей и надо. Но есть еще несколько человек – вот проблема – ненадежных, – они обязательно проболтаются.
Ну, тут уже полкласса надо переводить. А что – это вполне себе реально: в конце лета бывают же всякие сборы – я вот не пойду на них , – а класс придет, – и класcрук, – и на школу упадет самолет – они же падают время от времени… Кончено – никто не вспомнит о задании по геометрии на лето. Я то – никому не скажу.
Хотя – родители покойников тоже знают о том злополучном задании. И когда меня переведут в другую школу.. В моем мозгу рисовались страшные картины расправы над не выучившим задание по геометрии учеником. Его подвешивали на геометрические фигуры, кололи гипотенузами и катетами.
Я открыл учебник – и увидел там сгоревшую школу, могилы одноклассников и классрука, и стало как-то не по себе – я закрыл учебник и пошел купаться на речку.
А что если сказать – что учебник потерял? Или – что его украли? Вот – ехал в селение – и по пути… На нас напали…
Террористы. На горной дороге – с автоматами. Пришли и забрали мой учебник по геометрии. Бородатые дядьки…
Помню, я ехал домой – в Махачкалу, в пазике – и рядом стояли красивые девочки, и мы проезжали мимо блокпостов, мимо сел, объявивших себя шариатскими государствами *– вот если к ним и отправить мой учебник.
И вот возле одного блокпоста в пазик сел старикан с бородой и в тюбетейке. И одна накрашенная светская – вся из себя дама – у него так спросила -нагло – «вы воевать будете, да?»
А он – посмотрел спокойно на ее массивный и весьма такой выдающийся бюст – и с почтением ответил – «да нет, нет, сестра». Улыбнулся потом. Добрый такой старик, жалко даже его стало. На террориста он не был похож.
В Дагестане дело шло к войне – как потом оказалось, а я думал о задании по геометрии, но пусть будет война – и не надо будет учить главу, не до геометрии будет – война же!
И вот наступило 1 сентября. Дрожащими руками я протянул веник цветов – традиционный букет – улыбающейся учительнице, и стал думать о кровавой развязке.
