– Там ещё всё очень неопределённо. Всего лишь несколько встреч. Ты знаешь, я ведь долго иду на контакт, – хмурясь, объясняю я Вите.
– Долго идёшь на контакт? Мне кажется, я тебя вообще ни с кем не припомню ни в школе, ни после неё, а? – замечает Саша.
– Ты же не проводишь рядом со мной круглый год, чтобы знать, с кем у меня есть контакт, а с кем нет, – отвечаю я, слегка уже раздражаясь. – И хватит уже обо мне.
– Понял-понял, – поднимает он ладони вверх примирительно, – отъезжаю.
Сашка опять куда-то убегает, а я отворачиваюсь к окну и смотрю на море, даже сквозь дорогие почти звуконепроницаемые рамы, кажется, слышу шелест волн. Хотя это может быть всего лишь воображение. Мысли переносятся к Игорю. Мы действительно не встречаемся. Но я чувствую к нему определенную симпатию. Он милый, и с ним не нужно подбирать слова. Наши встречи не похожи на вальсирование вокруг да около. Мне не надо никого из себя изображать, да и он такой, какой есть. Добрый и понимающий. А ещё он не давит на меня. Что будет дальше, я не знаю. Но три месяца нашего общения почти на исходе. А три месяца – это вроде порога, после которого либо переводишь отношения на новый уровень, либо они так и остаются… дружескими.
В который раз я не понимаю, что мешает мне сблизиться с Игорем окончательно, что заставляет держать его на расстоянии вытянутой руки. Хотя нет, наверное, понимаю.
Затолкав эти размышления поглубже, скидываю лишнюю одежду, остаюсь в футболке и джинсах и присоединяюсь к Витке на кухне.
– Ну, раз у тебя там всё несерьёзно, – после недолгого молчания снова говорит она, – почему бы тебе не подумать о переезде в Москву? У нас как раз есть подходящая для твоих талантов вакансия.
– Нет, спасибо, – качаю головой на её щедрое предложение. – Ты же меня знаешь. В Питере все бегут, а в Москве – несутся. Это не мой ритм. Была бы моя воля, я бы тут осталась. У моря.
– У моря, - фыркает Вита. – От южного берега перебралась к северному. В Москве свои плюсы, Сонь, но это твой выбор, конечно. Только я бы хотела, чтобы мы все виделись почаще. А так, что тебя, что Мишу в столицу только если набегом заманить. Застрял в своём Нижнем, – бормочет она, ставя воду на огонь.
Я так сосредотачиваюсь на нарезании моркови ровными кулисками, что вздрагиваю, когда перед столом вырастает Лерка.
– Обнимашки? – предлагает она с улыбкой.
И секунду спустя мы набрасываемся друга на друга с крепкими объятьями и поцелуями в щёки. А ещё хохочем, как ненормальные. До этой секунды даже не понимала, как я соскучилась по ней.
– Лерыч, – шепчу я ей на ухо, – как я рада тебя видеть.
– А я-то… - хихикает она, так и не желая отрываться от меня, да я и не возражаю.
Лера была моим маленьким маячком всегда, понимала меня как никто, даже когда другие не понимали. С ней так легко, она словно яркое солнышко приносит радость своим появлением. А ещё это её дом. Дом, который каждый май радушно принимает нашу небольшую компанию.
Мой взгляд останавливается на улыбающемся Олеге. Он хмыкает, глядя на нашу возню, и замечает:
– Вы отлепитесь друг от друга? А то как сиамские близнецы.
– Ничего не меняется, – раздаётся тихий голос с порога.
И я удивляюсь, как могла не заметить его приезд. Губы сами по себе растягиваются в улыбке, и на душе становится так тепло.
– Что в школе, что сейчас друг от друга не отлипаете. Думаю, давно пора слить ваши имена. Соня Леровна или Лера Соневна.
