Эбби перестала всхлипывать и посмотрела Дине в лицо.
– Но папа… Он не знает… Об… этом, – и Эбби покосилась на осколки миски на
полу. – Он разозлится, если узнает?
Дина покачала головой.
– Тому придется смириться, ведь ты его дочка. В любом случае, нет смысла бояться заранее.
Хочешь, чтобы я поговорила с ним?
– Нет, нет, – испуганно шепнула девочка, – Не надо. Не сегодня.
– Но рано или поздно придется.
Низкие тучи заволокли деревню. Туманные клочья плыли над дорогой, будто процессия приведений, разбивались о бампер и смешивались с тяжелой мглой у краев серпантина. Захлопнув дверь машины и проводив взглядом подпрыгивающий пушистый рюкзачок, скрывшийся за дверью школы, Дина задумалась.
***
Том Стюарт, отец Эбби, принадлежал к типу людей, которых называют “самыми обыкновенными”. Высокий, жилистый потомок здешних горняков-старожилов вел такую тихую жизнь, что жители Рокки Лейк почти не замечали его присутствия. Старшие Стюарты до самой смерти участвовали в общественной жизни, аккуратно посещали воскресные службы в церкви, и гордились тем, что их доброе имя ни разу не было замешано в каком-либо скандале. Том работал в той же медной шахте, где когда-то трудился отец. После того, как родителей не стало, шахта закрылась. Том уехал в город, но шесть лет назад вдруг вернулся, и не один, а с маленьким ребенком на руках. На расспросы Стюарт отвечал нехотя. То, что удалось разузнать деревенским, сводилось к нескольким скупым фактам. Эта девочка – дочь Тома. Мать ребенка умерла. Имя малышки – Абигайль.
Стюарт устроился работать в старый кинотеатр, дважды в неделю открывал скрипучие двери для десятка зрителей и неподвижно сидел, погруженный в раздумья, слушая однообразное стрекотание пленки. Остальное время Том проводил в пыли старых золотых шахт, мечтая найти невыбранную жилу и устроить будущее себе и дочери.
Немногословный по природе, он не искал точек соприкосновения с Абигайль, ограничиваясь набором заученных фраз, которые, по его мнению, следовало говорить детям. Стюарт воспринимал детство как некую болезнь, которую нужно перетерпеть, а позже все наладится само собой. Тома раздражала настойчивость Дины в попытках заставить изменить привычный уклад жизни, посвящая время дочери. Эбби нуждалась в семье, нуждалась в отце. После серии конфликтов Дина отчаялась донести до него эту простую истину и постаралась восполнить для Эбби недостаток внимания родителя собой, превратившись из временной няньки в полноценную мать.
Она познакомилась с маленькой Стюарт, когда той было полгода. За окном падал мелкий снег. Дина как раз закончила ремонт в своем кабинете и повесила на светлые стены несколько картин. На одной из них был изображен яркий щегол, присевший на цветущую ветку.
Том вошел, держа на руках маленькую Эбби, и чуть не упал, пытаясь прикрыть ногой дверь.
– Добрый день, мистер Стюарт! Вы у меня редкий гость. Что случилось?
Дина отвернулась от стеклянного шкафа с лекарствами. Том осторожно положил ребенка на кушетку.
– Да вот, с утра хотел везти в ясли, но она все пищит, и такая горячая…
Он неловкими пальцами расстегнул пуговицы вязаной кофточки. Девочка заплакала.
– Ну-ну, дорогая, не плачь, – Дина склонилась над малышкой. – Сейчас мы прослушаем твое сердечко, потом погладим животик, заглянем в ушки. Вот увидишь, все будет хорошо, Эбби, ведь тебя зовут Эбби, не так ли?
Девочка затихла, успокоенная мягким голосом. Дина приложила согретый в ладони стетоскоп к груди ребенка.
