Читать онлайн Александра Арчер - Это все о ней

Что может быть приятнее чашки ароматного какао звонким солнечным утром под пение птиц на ветвях акаций во дворе? Клара в бодром настроении привычно готовила себе завтрак из козьего сыра, вареных яиц и ячменного хлеба. Выскребая в сотейник остатки какао, подумала, что сегодня хорошо бы выбраться на рынок.

Старенький, блестящий боками чайник вскипел. Клара не спеша налила кипяток в сотейник, размешала и поставила вариться шоколадный напиток. Так всегда делала мама. С детства Клара обожала аромат какао. Он служил символом заботы и удовольствия. Раньше. Теперь к этим двум ингредиентам добавилась горькая нотка печали, потому что вот уже несколько лет Клара готовила какао сама.

Ее дни оставались упорядоченными и спланированными, чтобы не было времени тосковать и чувствовать свое одиночество. Нет, Клара не была дикой и нелюдимой, просто такой близости и взаимопонимания, как с родителями, она теперь не чувствовала ни с кем из окружающих ее людей.

Изящная и хрупкая мама с аристократичной и утонченной красотой, которую не смог победить даже возраст. Ее васильковые глаза сохраняли особую глубину, свойственную тем, кто привык вслушиваться в слова, и в тишину между ними. Клара не припоминала ни одного дня, когда бы мама не брала в руки книгу. Книга казалась продолжением ее тонкой руки, а рука – продолжением мысли. Мама оставалась в памяти Клары образцом грации и воспитанности: плавные движения, прямая осанка, взгляд – открытый, но не навязчивый. Она никогда не переходила на повышенный тон, даже в спорах ее голос оставался спокойным. Как же Клара любила мамин голос! Долгие разговоры по вечерам на этой самой кухне. В маминой речи одинаково увлекательно звучали отголоски классических романов и стройность научных понятий, однако она никогда не кичилась своими знаниями и не поучала. Она старалась донести до дочери важную истину: «Все можно узнать, всему научиться, нужно только загореться идеей!»

Папа… Улыбчивый и общительный, в его облике соединились уверенность мастера и вдумчивость мыслителя. В уголках его глаз, умных и живых, залегли тонкие веерки морщин, оставленные годами улыбок. Папины руки – широкие, с сильными пальцами испещрены тонкими шрамами: они без слов говорят о тысячах сделанных вещей и трогательно отполированных предметов мебели. Клара обожала папину мастерскую, где повсюду в туманных облачках мелкой стружки пряталась магия, и витал сладкий запах дерева. А еще с раннего детства у маленькой Клары и ее отца родилась традиция листать атласные страницы толстых энциклопедий по архитектуре и истории. Папины знания в этих областях многослойны, как фрески на древних стенах цветных картинок бережно хранимых книг. Он мог часами рассказывать дочери о готических шпилях, о судьбах древних мастеров, о странных и жестоких традициях людей прошлого, вплетая в рассказы свои мечты, когда-нибудь увидеть Собор Святого Петра в солнечном мареве, ощутить прохладу римских акведуков, прикоснуться к камням, через которые прошли тысячелетия.

Их тихая, но насыщенная красками любви и близости жизнь создала вокруг Клары радужный купол идеального мира, который лопнул в миг, когда родителей не стало. Их уход стал для Клары внезапным потрясением. Никогда она не сталкивалась с глухой и навязчивой болью утраты, пока одним пасмурным вечером на пороге ее дома не появился торговец Ахмед. Он нервно мял мокрую шапку в руках и почему-то избегал смотреть Кларе в глаза, а когда все-таки поднял лицо, по его выражению Клара поняла – случилось что-то ужасное. Слова Ахмеда, путаные и сбивчивые, его сочувственные реплики и бесполезные попытки утешить, догадки о том, что смерть наступила мгновенно, – все это доходило до Клары словно сквозь плотную завесу, приглушенно, как будто издалека. Ощущения, мысли и чувства были обращены вовнутрь, где в эти самые минуты необратимо раскалывалась ее жизнь на до и после.

Невыносимо медленно год за годом девушка выкарабкивалась из ямы скорби и постепенно училась жить сама. Без маминого ласкового «просыпайся, милый птенчик» по утрам и без папиных историй о далеких городах и гениальных творцах прошлого. Клара продолжала проводить свои дни один за другим, пока удушающая тоска не сдала свои позиции, превратившись в тихую печаль.

Сегодня утром планы на день в голове Клары выстраивались в изящную цепочку, пока она неспешно потягивала горячий шоколадный напиток. Утром – завтрак, уборка на кухне. Затем прогулка до сада, за которым она помогала ухаживать старенькой и полуслепой старушке-соседке. Та разрешала срезать несколько гортензий с куста. После работ в саду, с букетом гортензий девушка отправлялась через заброшенный парк к небольшой еще действующей часовне. Местный священник с помощью группы волонтеров восстановил здание и проводил христианские службы. Нет, Клара не была истовой христианкой. За часовней находилось кладбище. Все тот же священник ухаживал и за ним, и благодаря его трудам, унылая заросшая поляна с рядами надгробий превратилась в тихое уединенное место, с аккуратными тропинками между мраморными плитами. Клара безошибочно нашла взглядом два памятника из черного мрамора, на которых были выгравированы имена, даты рождения и смерти мужчины и женщины. Они родились в один год, а умерли в один день. Десять лет назад.

Девушка подошла к надгробиям, заботливо убрала из каменной вазы увядшие сухие цветы, долила воды из предусмотрительно прихваченной с собой питьевой бутылки и поставила в вазу свежесрезанные гортензии.

– Привет, мам. Привет, пап. Как вы тут? Представляете, Рики вчера сбежал. И до сих пор не вернулся. Я немного волнуюсь. Знаю-знаю, пап, ты считаешь, что дикому зверю место в лесу. Но я ведь его не удерживаю силой. Он нашел меня сам. И остался жить со мной. Он такой ласковый. И очень умный! Тебе бы он понравился.

Мама, я так скучаю… У меня совсем не получается варить какао, как ты! У тебя был такой вкусный какао! Волшебный. Я вчера три раза готовила и выливала. Так жаль, что я не научилась у тебя, пока была возможность.

Одинокая слезинка покатилась по щеке. Клара поспешно смахнула ее и шмыгнула носом.

– Ладно. Чего это я тут расклеилась? Не буду вас расстраивать. Сегодня, как всегда, много планов. На рынок нужно забежать… Да, папа, я не забыла сумку для продуктов. Люблю вас. Загляну к вам через пару дней.

Клара поцеловала кончики своих пальцев, затем прижала их сначала к одному, а потом к другому камню. После этого встала, отряхнула брюки и зашагала прочь.

Рынок, как всегда, встретил Клару суетой и пестротой прилавков. Несмотря на нелюбовь к громким голосам и толпе, она вынуждена была два раза в неделю посещать это место. Огородничать Клара терпеть не могла, а держать скотину не позволяли габариты жилища. Поэтому она предпочитала обменивать предметы их с папой творчества на овощи и молочные продукты. Отец Клары был искусным плотником. Она же талантливо владела гончарным ремеслом. Ее посуда, вазы и статуэтки из глины пользовались популярностью у местного населения. Отец оставил после смерти богатейшую коллекцию красивой и добротной мебели, которую делал или реставрировал своими руками. Клара брала с собой на рынок альбом с фотографиями их с папой работ. И торговцы выбирали понравившиеся изделия, предлагая за них свои товары. Поэтому Клара не голодала.

Мама Клары при жизни была доктором. У их дома всегда собирались люди, чтобы попасть к маме «на прием». Мама ежедневно несколько часов принимала пациентов. Папе даже пришлось соорудить несколько лавок во дворе дома, прямо под старыми акациями, чтобы больным было удобнее ожидать в очереди.

В прошлом, еще до Клариного рождения, миру пришлось пережить большую войну, в которой столкнулись сторонники высоких технологий, вооруженные «умными» машинами, способными самообучаться, и те, кто желал ограничить влияние искусственного интеллекта на жизнь людей. Однако сторонники робототехники потеряли контроль над своими подопечными и сами оказались на грани уничтожения. Война превратилась в битву людей против высокотехнологичных машин. Людские потери были чудовищны. Земля потеряла две трети населения. В конце концов, людям пришлось применить мощное электромагнитное оружие, уничтожившее большую часть действующей робототехники. Только вот установившийся до войны мировой порядок был полностью разрушен. Многие страны попросту перестали существовать. Оставшиеся в живых люди объединились в новые государства, выбрали лидеров и стали строить новый порядок. Главным и непреложным для каждого объединения стал закон о запрете применения робототехники. Образ жизни оставшегося после Роботической войны населения Земли стал больше похож на фермерско-крестьянский. Технологии, машины и цифровые устройства, ставшие привычной частью цивилизации много десятилетий назад, постепенно превращались в груду металлолома и пластика. Люди отказались от бетонных лабиринтов больших городов, где заниматься сельским хозяйством было крайне неудобно. Они переселялись в просторные пригороды и небольшие поселения, раскинувшиеся среди плодородных черноземных полей, у кромки лесов, полных зверья и птичьего гомона, у берегов рек и озер, изобилующих рыбой. Деньги, как символ прежнего мира, постепенно исчезали из обихода, уступив место простому и понятному натуральному обмену. Пережившие годы лишений, страха и постоянной угрозы уничтожения, люди, наконец, отвернулись от агрессии. Они стремились к новому – мирному и размеренному бытию, где ценились добрососедство, труд и гармония с природой. Клара, которая родилась уже после войны, с детства привыкла видеть вокруг себя приветливые и улыбчивые лица. Всемирная сеть, спутниковая связь и простые компьютерные технологии по-прежнему оставались в повседневном использовании. Люди все еще могли путешествовать на самолетах и автомобилях, хотя последние в основном представляли собой модифицированные гибриды с электродвигателем и двигателем внутреннего сгорания. Все большую популярность приобретали воздушные шары, велосипеды и транспортные средства, приводимые в движение с помощью конной тяги.

– Клара, дорогая, я заеду за той ширмой темного дерева во вторник, хорошо? Никак не могу заставить свой драндулет завестись. Вот приедет Антон, привезет свечи… – румяная пухлая хозяйка сырной лавки приветливо обратилась к подошедшей Кларе.

– Хорошо, хорошо, Таисия Ивановна. Я ее уже приготовила для вас.

– Творог нужен? А козий сыр? Свежий! Только дозрел.

– Я возьму немного сыра. Спасибо.

– Держи, на здоровье, – и протянула Кларе сверток с сыром.

Клара протиснулась к прилавку, заваленному разными специями, чаями и кофе.

– Ахмед, здравствуй! Какао привезли?

– Конечно, привезли! Ради тебя вчера сын педали на велосипеде стер, но привез! Как узнал, что для Клары, сказал, умру, но найду этому цветочку какао!

– Передай ему от меня большое спасибо. А Гюзель своей ненаглядной скажи, что пиалы уже почти высохли. На следующей неделе будете из них чай пить.

– Ай благодарю, мой сладкий изюм! Гюзель будет счастлива. Держи скорее свой какао, – и протянул ей пухлый пакет с ароматным порошком.

Клара улыбнулась и пошла к хлебному магазинчику Василия. Владельца магазина звали Петром Петровичем, но его кот Василий целыми днями вальяжно лежал на подоконнике у входа с таким хозяйским видом, что все называли это место не иначе как «магазин Василия».