Вечер я провела в своей комнате: поужинала, полежала в ванной, почитала сарамнийский любовный роман, главная суть которого сводилась к тому, что девушка должна быть послушной воле взрослых и более опытных людей – и тогда ей достанется властный горец, способный открыть своё жестокое сердце и принять чужестранку в свой древний клан-боже-кто-эту-чушь-писал?! На местных девиц эта дешёвая пропаганда «образа жизни тихони» явно не действует: ладно я, с другого мира, но взять хоть ту же Мерцеллу! Что-то я не вижу в ней большого желания стать послушной и робкой. И тем не менее эта модель поведения активно насаживается на сарамнийских девственниц – если можно так выразиться.
Интересно, а какой была Марьянелла? Ну, до того, как я пробкой влетела в её тело?..
Была ли она робкой и мягкой? А если была, то как так получилось, что она оскорбила самого короля и была изгнана из столицы?..
И последнее… все окружающие меня по какой-то причине принимают моё нынешнее поведение. Ни Мерцелла, ни её матушка ни разу не сказали: «Отчего ты стала такой дерзкой, Марьянелла?!». Да и Анвар, с которым та, судя по всему, была близка, не выглядел удивленным тем, как я себя вела, появившись в его кабинете.
Так неужели я своими проявлениями никого не шокирую?.. Когда я проснулась в теле Марьянеллы, никто не удивлялся моим выходкам, моим словам, моему настроению… все принимали всё, как есть. Когда я приехала в столицу – люди на площади узнали меня. Король явно дал понять, что у нас были «шуры-муры»…
Но при этом – тётушка не боится играть против меня так открыто! Мерцелла спокойнёхонько портит мою жизнь, не напрягаясь, что ей влетит в ответ. Слуги больше боятся эту семейку Тиссотских баронов, чем меня… то есть – Марьянеллу…
Что-то здесь явно не сходится.
Не вырисовывается в моей голове образ этой девушки. Что же с ней случилось? И что такого она сказала королю, что тот изгнал свою (явно) любимицу в ту дремучую глушь?..
На все эти вопросы мне предстоит ответить и в ближайшее время. А пока…
Засыпаю с чистой совестью - и просыпаюсь наутро невероятно свежей и отдохнувшей.
Надевать мне всё равно больше нечего, так что натягиваю то же платье, что и вчера. Хорошо причёсываюсь. Собираю в небольшую вязаную сумку расчёску, шпильки, зубную щётку и коробочку сухих духов (а в Сарамнии были только такие) и выхожу из своей комнаты как раз к тому моменту, как у ворот останавливается королевский экипаж. Иду чинно по коридору, так же чинно спускаюсь по лестнице. Чинно прохожу мимо застывшей в шоке Мерцеллы.
Выхожу из дома, иду со своим жалким скарбом к экипажу.
- Ты куда попёрлась? – шипит мне вслед кузина; делаю вид, что оглохла.
- Леди, ваши вещи?.. – озадаченно смотрит на меня лакей у кареты.
- Их нет, - мило улыбаюсь ему, протягиваю руку, дожидаюсь, когда тот опомнится, сажусь внутрь.
Пять минут жду, пока грузят пожитки Мерцеллы. Потом и кузинушка забирается в салон, прожигая меня взглядом. Карета трогается.
- Ты чего придумала? Тебя же засмеют! – шепчет Мерцелла, сверкая на меня своими глазищами, - Невеста – голодранка! Граф Дроттер предупреждал, что возвращаться за какими-то вещами нам больше не позволят! Так что будешь проходить отбор в одном платье!
- Ты реально такая глупая? – склоняю голову, разглядываю её лицо.
Мерцелла хмурится, ничего не понимая. Боже, в какой мир меня занесло?!
- Ты что… расскажешь всем, что это Я твои платья попортила?! – доходит до этой тугодумки.
