— Мы можем поплыть вместе, — едва слышно проговорил он.
— Да… — шепнула Вика, проваливаясь в темноту ещё глубже.
Проснулась Вика, когда за окном было уже светло, а из-за приоткрытой двери в большую комнату просачивался запах чего-то жаренного. Не иначе как Маша готовила завтрак на свой вкус из чего-то жутко вредного, но невероятно аппетитного. Пахло жареным беконом.
Вика выбралась из постели, в которой так и спала полуодетой и вышла к подруге, которая, что-то напевая себе под нос, колдовала у сковородки. Откуда она только бекон взяла? Успела что ли в магазин сходить? Вика, кажется, очень крепко и долго спала, раз не заметила этого.
С одной стороны, это было хорошо, потому что она наконец-то смогла нормально выспаться за долгое время, но с другой, почему-то заставляло испытывать чувство вины, ведь спокойный сон ей дался исключительно потому, что Андрей не будил ночью своими кошмарами. Это, конечно же, была её нездоровая черта считать, что даже, когда ей хорошо, это случается только за счёт того, что кому-то другому плохо. Если вдуматься, Андрею тоже не должно было быть плохо, вряд ли ему дали бы долго страдать от кошмаров, сняли бы показания аппаратов и дали снотворного.
Почему она вообще об этом теперь думает без конца?
— С бодрым утром! — радостно заулыбалась Маша, когда увидела её, — садись за стол, я сейчас подам завтрак. Как раз надеялась, что голод разбудит тебя и мне не придётся это делать самостоятельно. Ты вчера так мило уснула с телефоном руке, Андрею звонила?
— С добрым, — ответила Вика, садясь за стол, — ему. Он вчера очень устал и почти сразу уснул и, кажется, я тоже.
— Какие вы милашки, так и затискала бы. Как у него дела?
— Как ты и сказала раньше, отправили на семь кругов адских обследований. Ищут и ещё будут искать. К нему, оказывается, можно будет приехать.
— Отличная новость, сгоняем обязательно. Или ты сама съездишь, что я там буду третьей лишней. Правда, если кое-кто не будет против, — она кивнула в сторону стены между спальнями, где находилась квартира Андрея и ночевал Разумов.
— Я пригласила его вчера к нам на ужин, — сразу решила расставить точки Вика.
— Хм, и что он?
— Согласился.
— Отлично, сварим пельмени, пусть чувствует себя как дома в его уютной холостяцкой берлоге.
— Маш, — Вика улыбнулась, когда подруга поставила перед ними большую тарелку с жареным беконом и стопкой тостов. — Не будь к нему так сурова.
— Сурова? Ты видела, как он от меня нос воротил вчера?
— Может, он думал, что ты всё ещё злишься на него? Это же ты на него обиделась, а не наоборот.
— Ну, допустим я, но это было за дело! И вообще, если ему этого не надо, я имею в виду переосмысливать своё поведение, то мне тем более.
— Дай ему шанс. И себе тоже. Просто поговорите друг с другом, не обязательно выяснять отношения, обычное общение ещё никого не убило.
В телефоне Виктории, который она теперь постоянно носила с собой, чтобы не пропустит звонок Андрея, что-то прожужжало, и она разблокировала чёрный экран, чтобы взглянуть, что за сообщение могло ей прийти. Разумов написал, что принесёт вечером бутылку вина, и спросил, какое они предпочитают, красное или белое?
— Красное или белое? — спросила она у Маши и та подняла от тарелки со смертельной дозой холестерина и эндорфинов одновременно удивлённый взгляд.
— Что?
— Лёша спрашивает нас, какое вино принести к ужину.
— Вино? Серьёзно? Мы же… это же… — она пожала плечами, — не свидание какое-то, это как бы на троих.
