– Необычный… где он находится?
– На Рублевке.
– Тогда, возможно, мы с вами соседи! Моя дача тоже в тех краях, правда, домик в другом стиле и чуть поскромнее…
Неожиданно в салоне самолета появился странный едва уловимый запах, который сморил всех до одного. Лена, почувствовав сонливость, попросила принести холодный сок. Она была уверена, что томатный сок прогонит всеобщую дремоту.
– Оглянитесь вокруг: все одновременно заснули. Словно нас специально пытаются усыпить.
– Действительно, клонит ко сну…
Их беседу прервала подошедшая стюардесса. Но в тот самый момент, когда она протянула его собеседнице стакан с томатным соком, самолет отчего-то сильно тряхнуло – и ярко-красное пятно растеклось по одежде девушки; капли сока попали даже на лицо. Сонливость как рукой сняло. Вскрикнув, она нервно вскочила и стремительно направилась в туалет, чтобы привести себя в порядок. Он нетерпеливо ждал ее появления, но она, как ни странно, не возвращалась. Сделав вид, будто хочет размять затекшие от долгого сидения ноги, он неторопливо прошелся и оглядел весь салон самолета. Тщетно – она будто просто испарилась.
Исчезновение «юбилейной» пассажирки озадачило весь экипаж. После приземления самолет обследовали специалисты с собаками, но не помогло и это.
…Просочившаяся в СМИ информация о происшествии на борту рейса «Москва – Нью-Йорк» вызвала множество самых невероятных и фантастических предположений; газеты и телеканалы в последующие дни трезвонили на весь мир о загадочном исчезновении человека из салона самолета прямо во время полета. И нередко подчеркивалось, что пропал именно миллионный пассажир, которого ждал баснословно дорогой приз…
Сосед пропавшей незнакомки, которую, как стало известно, звали Еленой, ни на минуту не забывал о ней. И, вернувшись на историческую Родину, Александр – это имя она, к сожалению, не успела узнать, – прямо из аэропорта отправился на работу, в Институт психологии: без совета коллег было не обойтись… Застряв в бесконечной пробке, сидя за рулем своего «мерса», он тихо беседовал сам с собой, упорядочивая скачущие мысли, благо никто не мог его услышать.
«Даже толком познакомиться не успели, – думал Александр, разглядывая фото, которое так и осталось у него после перелета. Ее-то имя уже у многих на устах, а меня она, даже если найдется, скорее всего, и не вспомнит. Надо было подойти к ней еще тогда, в ресторане. Сказать: привет, я Александр, психолог по призванию… Правда, – тут же перебил он сам себя, – по призванию не в том смысле, в котором можно было бы подумать.»
Мысли Александра без труда перенеслись через недолгий срок службы в разведроте.
«Помню, вызвал меня к себе товарищ полковник, показал подписанный приказ и поздравил с назначением психологом. Больше от него ни слова… Лишние вопросы задавать – не по уставу. И отправили меня в закрытую психологическую клинику, чтобы, так сказать, поднабраться опыта, а через время вновь вызвали к полковнику и снова поздравили – на этот раз с новой должностью».
Александр и сам не заметил, как отвлекся от мыслей о незадавшемся знакомстве и погрузился в воспоминания. «Суть новой должности заключалась в оказании психологической поддержки нашим дипломатам. Дескать, они бедные, замученные, оторванные от семьи и детей – прям нуждаются в срочной психологической помощи. А тут еще американские коллеги на них постоянно давят, манипулируют, угрожают, подслушивают, нагнетают обстановку – вот, негодяи такие! Конечно, все прекрасно понимали, что это далеко не так и что мои неофициальные визиты в Великобританию, Францию, Германию и США связаны совсем с другими делами…»
