– Спасибо, – благодарно улыбнулся Сидор, беря стакан. – Простите, а почему у вас сразу два портрета здесь?
– Неизвестно пока, кого назначат новым начальником почты России, – пожал плечами, ответил почтмейстер, – Уже месяц ждем. Поэтому два.
– А-а-а, – протянул понимающе Сидор, – А кто тогда второй, рядом с президентом?
– Глава района, – немного удивленно ответил почтмейстер.
В это время дверь в кабинет немного приоткрылась и выглянула дама из окошка: «Шеф, почту привезли. Будите смотреть?»
– Что там, – с интересом спросил почтмейстер.
– Письмо и открытка, – ответила дама.
– Давай письмо, – поманил ее рукой почтмейстер.
Дама подошла и, положив перед ним два конверта, уже приветливо улыбнулась Сидору и выскользнула из кабинета.
– Совсем народ, письма перестал писать, – вздохнул почтмейстер и помахал одним конвертом. – Теперь все перешли на интернет, эсэмыски.
– Прогресс, никуда не денешься, – усмехнулся Сидор.
– Никакого порядка от этого прогресса. Одно безобразие. – Почтмейстер, достав из стола тонкую стальную линейку, аккуратно вскрыл ей конверт и, вытащив лист бумаги, надел очки. – Раньше, вся информация через одни руки проходили, – почтмейстер покрутил в воздухе руками. – И начальство в курсе было, что пишет и о чем думает народ. А теперь что? Что хочу, то и пишу?
– Подождите. Так вы, что чужие письма читаете, – воскликнул Сидор.
– Почему чужие, если эти письма наши граждане пишут, – уверенно произнес почтмейстер,– Раньше я в день бывало, до ста писем просматривал. И докладывал куда надо, если что-то не так, – он приподнялся из-за стола и вытянулся в сторону к Сидору, – И уверяю вас, что всяких там педофилией и гомосексуализма в разы меньше было. Потому как вовремя узнавали и пресекали. А сейчас они все в интернете попрятались и что с ними теперь делать прикажите?
– Да, и там их сейчас находят. Вон законы против интернета принимают уже, – ответил Сидор.
– Правильно делают, – опустился на стул почтмейстер, – Нельзя без цензуры у нас никак. Только вот раньше все проще было и надежней, – и он поправил очки, углубился в чтение письма. Вдруг он радостно воскликнул:
–Вот, пожалуйста! Что я вам говорил, – он помахал письмо, – Тут женщина пишет дочери в Язань, что ее соседка гонит самогон, – Он взял конверт, прочитал адрес, – Надо будет проинформировать органы и, взглянув на часы, он вскочил из-за стола, – Так. Через десять минут уже надо быть у главы. Пойдемте, пойдемте, – и он, подхватив Сидора под руку, увлекая его к выходу.
***
Они подошли к зданию Калейдоскопа, возле которого, на парковке стояли в ряд несколько стареньких черных Волг и парочка внушительных внедорожников.
– Уже все собрались, – указывая на машины, сообщил почтмейстер. Они вошли внутрь торгового цента и стали подниматься вверх на эскалаторе.
– Красиво здесь, – оглядываясь по сторонам, на яркие витрины и блестящие мраморные полы, с уважением произнес Сидор.
– Стараемся идти в ногу со временем. Всем районом строили, – с гордостью произнес почтмейстер. – Треть земель района заложили в банки под кредиты. На следующей неделе, кстати, открытие, – он быстро огляделся по сторонам и заговорщицки добавил, – И всем этим будет управлять жена главы.
Они поднялись на второй этаж, и подошли к большой, стеклянной двери.
– Это здесь, – остановился почтмейстер и вытянулся по-военному перед дверью, – А вы собственно, по какому вопросу хотели к главе обратиться, – шепотом спросил он.
