Сидор переоделся.
– Надо что-то еще из верхней одежды, посолиднее, – критически прищурился Бибиков и, порывшись в шкафу, вытащил длинный синий плащ с широкими лацканами и широкополую, фетровую шляпу, – Прикинь-ка.
Сидор оделся и покрутился перед большим зеркалом на дверке шкафа.
– Теперь лучше, – удовлетворенно произнес Бибиков.
– Несовременно как-то, – неуверенно произнес Сидор.
– То, что надо. Ты фольклорист, а не репер. Кстати, там, в портфеле еще бланки на мертвые души, – протягивая Сидору портфель, уточнил Бибиков, – Надо будет вписать их данные и печать сельсоветовскую поставить. Ну, вроде все. Давай присядем на дорожку.
Они сели. Бибиков достал блокнот и авторучку, и протянул Сидору: «Напиши свой номер телефона, – и подождав пока Сидор запишет, скомандовал, вставая, – Всё, пошли, провожу вас до машины».
Они спустились вниз на улицу.
– Выедешь по этой дороге на шоссе, а дальше вправо по указателям, в сторону N-ска, – показал рукой направление Бибиков.
Митрофан завел автомобиль. Бибикова протянул Сидору руку. «И не забудь. Менты с Левоном тебя еще здесь долго будут искать».
– Я помню, – согласно кивнул головой Сидор и сел в машину. Они выехали со двора и поехали по дороге в направление N- ска.
За окном мелькали осенние пейзажи среднерусской полосы. Низкое серое небо с узкой светлой полоской у горизонта, давно непаханые поля, начинающие зарастать мелколестником, проселочные дороги из грязи, расползающиеся от шоссе по направлению синих, дорожных указателей с названиями деревенек, прячущихся где-то в оврагах за березовыми рощами. Митрофан включил приемник и стал крутить ручку настройки. Вдруг из динамиков раздалась грустная итальянская песня в исполнении Адриано Челентано.
– Оставь, – попросил его Сидор. – Прямо как будто про нас поет. Про природу и вообще.
– Да, не. Вроде на немецком, – ответил Митя, но прибавил звук.
Больше они не разговаривали. Часа через полтора остановились на заправке. Залили бензин, перекусили и к полудню добрались до N-ска.
***
N-ск, оказался еще более провинциальным городком, чем Скотопрогонск. Здесь в основном преобладала частная застройка, разбавленная двух-трехэтажными старинными, купеческими домами, и торчащими кое-где, заводскими трубами. Лишь в центре над всем этим малоэтажным возвышалась какая-то современная стеклянная громадина.
– Туда едем, – указал в сторону новодела Сидор.
Они поехали в выбранном направлении, по улице Ленина, объезжая огромные лужи, с плавающими в них жирными, домашними гусями.
– Интересно, а они здесь в курсе, что в мире вообще творится, – смотря по сторонам, произнес вслух Сидор.
– А то, – серьезно ответил Митрофан, – Им по телевизору все показывают.
Проехав, до конца улицу Ленина, они выехали на площадь с круговым движением, спроектированной по тому же принципу, что и в Скотопрогонске – в центре на пьедестале стоял похожий Ленин, но с вытянутой вперед рукой и выкрашенный бронзовой краской. Вокруг памятника размещались различные административные и торговые заведения – магазины, кафе, и возвышался, большой, размером в пятиэтажный дом, стеклянный корпус с вывеской «Калейдоскоп» и почему-то с государственным флагом на шпиле.
– Нам, кажется туда, – увидел Сидор небольшое здание с вывеской «Почта России». Митрофан притормозил. – Подожди здесь, – вылезая из машины, сказал Сидор и пошел по тротуару с разбитым асфальтом, к зданию почты. Проходя мимо стеклянного здания, он прочитал на табличках прикрученные у входа, что здесь находятся торгово-развлекательный центр и администрация N-ского района. А чуть в стороне была прикручена третья табличка в которой сообщалось, что на этом месте раньше находилось бывшая городская управа, ставшая впоследствии реввоенсоветом, где беднота и рабочие района в 1918 году ждали появление Ленина. «Интересно появился он перед ними или нет», – автоматически подумал Сидор и постояв немного, разглядывая здание, пошел дальше.
