Я снова остановилась и подождала моего спутника.
– Что произошло в Оксфорде?
Лицо его осталось почти невозмутимым, как будто он ожидал такого вопроса.
– Так, значит, наш друг Мертон нажаловался доктору, верно?
– При чем тут Мертон?
– Это единственная возможная причина, по которой Понсонби мог бы рассказать вам то немногое, что сам знает об Оксфорде.
– Вы сами только что упомянули Оксфорд, – напомнила я. – Отвечайте. Вы обещали.
– В Оксфорде я помог одному приятелю… Он попал в очень неприятную ситуацию, а полиция, как это часто и бывает, не сумела оказать ему достаточную помощь. Подробности я расскажу вам как-нибудь в другой раз.
– Это как-то связано с убийствами нищих?
– Никто этого не утверждал.
– Но это правда?
– Я обещал ответить только на один вопрос.
Я тяжело вздохнула в ответ на дешевую уловку. Интерес мой пропал. Мы подошли к границе пляжа. На проспекте все так же зазывали на готическое представление. Теперь я смогла прочитать и название на афише, которую держали двое актеров в повозке: «Дом спрятанных зеркал». В театре «Терренс». Зазывалы прыгали, плясали и трубили в дудки. Я снова оглянулась. Мистер Икс догонял меня нетвердым шагом. Он действительно открыл для себя новый источник наслаждения.
– Но, мисс Мак-Кари, я вам предлагал совсем не это! – выкрикнул он, поравнявшись со мной. – Мое желание сделать вас счастливой искренне, уверяю вас, поэтому… давайте дадим волю фантазии, представьте меня магом или джинном из лампы… и подумайте… если бы вы могли осуществить одно ваше желание, что бы вы загадали? Клянусь, я постараюсь, чтобы это желание сбылось, в меру моих возможностей, каковые отнюдь не малы…
От всей этой чепухи, столь привычной в устах душевнобольного, я растрогалась. Я знала, что он так говорит, чтобы извиниться за прошлые обидные слова, но продолжала молчать, глядя прямо на него. Одна рука придерживает тирольскую шляпу, в другой руке трость, рот приоткрыт, как будто даже наша коротенькая прогулка стоила ему громадных усилий. Не думаю, что когда-нибудь позабуду, как он выглядел в ту минуту. Странный человек, но не более странный, чем любой другой. С одним-единственным отличием.
– И вы его исполните? – переспросила я. – Мое желание.
