Мама, такая худенькая, неподвижно лежала, накрытая одеялом, но, как только мы подошли, ее глаза открылись. Кожа казалась болезненно-бледной, как будто маму нарисовали черной и серой краской, без прежних ярких оттенков. Но губы силились улыбнуться.
– Мама, – прошептала я.
Горло перехватило.
По знаку целителя возле койки возникли два стула. Папа сел и положил руки маме на плечи.
– Нела…
– Вы оба здесь, – прошептала она со слабой улыбкой.
Папа оглянулся:
– Скажите, как она? Какой прогноз?
– Она крайне ослаблена проклятием, – ответил целитель. – Ей нужно как можно больше отдыхать и набираться сил.
– Это мы ей обеспечим, – сказал папа. – Я делаю отличный суп в хлебе, на питательном бульоне – как раз подходит выздоравливающим.
– А магия? – спросила я, заглядывая в лицо волшебнику-специалисту.
Он отвел глаза:
– Сожалею, неофит Эвергрин. Магию забрал великий магистр Гроттель… Всю без остатка.
– А как же мамины исследования? – прошептала я. – Раз магию можно отнять, значит ее можно и передать кому-то, правда?
– Я… Я не знаю, – запинаясь, ответил целитель.
Мама над ним сжалилась и махнула рукой:
– Не волнуйтесь обо мне, специалист Хан. Можно, я немного побуду с семьей?
Специалист Хан поклонился, отошел в дальний угол и стал возиться с банками сушеных трав и каких-то темных бурлящих настоев.
Я выдохнула и отпустила наконец слова, что бились в груди, словно бабочки, рвущиеся на волю:
– Мама, папа, простите меня! Это все я виновата…
– Нет! – резко проговорила мама и сразу закашлялась.
– Отдыхай! – сказал ей папа, а потом посмотрел мне в глаза. – Знай мы заранее, что это за проклятие, мама тысячу раз поступила бы так же, и я тоже. Потому что мы в тебя верим. Потому что мы знаем, Эва, сколько хорошего ты сделаешь для королевства.
Мама кивнула, не сводя с меня глаз. Голос у нее был совсем слабый, но в нем звенела искренность.
– Я никогда об этом не пожалею, ни на миг. Я бы в любую минуту отдала за тебя всю магию до капли, только бы знать, что тебе ничего не грозит. Ты – наше все.
Груз вины, что давила на плечи и выжигала сердце, от маминых слов стал чуть-чуть полегче.
– Мама, я обязательно верну тебе магию!
Мама ласково улыбнулась:
– У меня есть вы с папой, больше мне ничего не нужно. Магия и прочее – просто добавки. Если я потратила последние крохи магии, чтобы тебя защитить, – они потрачены не зря.
Тут в двери влетела бумажная птица с черной каймой на крыльях, ткнулась мне в руки и развернулась.
На листке была всего одна строчка:
НАПОМИНАЕМ:
ВАМ НАДЛЕЖИТ СРОЧНО ЯВИТЬСЯ В КРЕСТЬЯНСКИЕ ЗЕМЛИ ДЛЯ БОРЬБЫ С РАЗРУШИТЕЛЕМ.
– Снова Разрушитель? – У мамы сорвался голос. – Хаято заметает следы… Наверное, хочет отвлечь Совет. Но… Как же это? Почему он так поступил?
– Еще один Разрушитель, уже… Даже не верится, – подхватил папа, заглядывая в записку. – На место событий приходится отправлять лучших ведьм и волшебников, так?
Я сперва подумала, он говорит о маме. Даже растерялась – ведь Гроттель отнял у нее магию…
И тут я поняла, что папа смотрит на меня.
– Нет! – всполошилась я. – Я хочу остаться с мамой!
Папа нахмурился – на лбу залегли глубокие морщины. Он задумчиво провел рукой по подбородку:
– Эва, я простой пекарь. Я позабочусь о маме, а ты нужна королевству.
Он погладил меня по щеке.
А у меня от страха сердце колотилось в груди и было трудно дышать.
Мама взяла мои руки в свои:
– Не слушай никого, верь в себя, в свои силы! Сделаешь это для меня?
