– Смотри. Смотри внимательно.
На что там смотреть? Мне никогда не шло длинное. Преодолевая внутреннее сопротивление, я посмотрела на отражение.
Женщина по ту сторону была незнакома мне. Широкое остроскулое, покрытое золотым загаром лицо, прозрачные дикие бледно-зеленые глаза, ягодные губы – она вся была контрастной и яркой, первобытно прекрасной. Я не могла оторвать от отражения глаз – я же обычная, когда я вдруг стала такой красивой?
На улице стоял знойный полдень, и волосы были забраны вверх, чтобы не липли к шее. Несколько волнистых завитков выбились из пучка и легли на лоб, виски. Это было… сексуально. Платье выглядело таким же неудобным, непрактичным и излишне откровенным, как и казалось, но… Но как же оно мне шло! Сочные цветастые кричащие полосы вдруг по особому портновскому волшебству легли так, что стали второй кожей, спрятав небольшой живот, тяжеловатые ляжки и маленькую грудь, подчеркнули и высветили то, что было действительно хорошо: тонкие руки и плечи, длинную шею, хрупкие ключицы, округлую высокую задницу. На вешалке бывшее почти вульгарным, на теле оно обрело смысл, историю, глубину.
– На «Куин Мэри»[33] ты устроишь сердечный приступ не одному пенсионеру, – воркующе прошептала Бьянка и я, не иначе как под властью чар колдовского платья, кивнула:
– Берем.
* * *
Сегодня я успела уже тысячу раз пожалеть о том, что поддалась провокации и минутной слабости. Как я и предполагала, в платье было комфортно лишь стоять. Стоило наклониться вперед на полградуса или хотя бы подумать о том, чтобы на мгновение расслабить спину, взгляду всех желающих открывался прекрасный обзор…не на холмы, скорей на плоскую равнину. Вишенкой на торте стал блядский вырез, не предполагающий никакого лифчика, муслин моментально натер соски, и они вызывающе торчали сквозь тонкую ткань, чем провоцировали моих теоретически солидных взрослых братьев на пошлейшие комментарии в духе старшей школы.
А ещё каблуки! Острые, как стилеты и обманчиво удобные, я представляла, как будут гореть мои ступни через несколько часов в такой обуви. Но драконовский дресс-код фестиваля не предусматривал заботу об удобстве. Плевать, как вы там себя чувствуете, дамы. Красота требует жертв. Я как раз прикидывала, не наступить ли десятисантиметровой шпилькой на подол прямо сейчас и тем самым дать себе веский повод для переодевания во что-то более скромное, как вдруг слух уловил незнакомое имя в диалоге между Рику и Бьянкой, обсуждавшими, стоит ли пройти три шага пешком или взять автомобиль.
– Медина сказал, что подойдет прямо ко дворцу.
Животный инстинкт внутри меня встал на дыбы и я, не задумываясь о вежливости, резко вмешалась:
– Кто такой Медина?
Семейка заговорщиков обменялась быстрыми взглядами, и я поняла, что угадала.
– Вы нашли для меня пару? – голос вдруг стал опасно низким и вкрадчивым, в груди разгорался адский злой огонь.
– Да не начинай ты психовать, Ева, он нормальный парень, мы же не сватаем тебя, просто поболтаете о том, о сем, – попытался было урезонить меня брат, но, получив от жены ощутимый толчок в бок, заткнулся.
Я смотрела на Бьянку. Мы только недавно разговаривали по душам, я думала, она меня поняла…
– Ева, честное слово, мы договорились заранее, если бы я знала раньше…
– Я не пойду.
Брат начал тоже заводиться:
– Да брось, прекрати истерику, что ты снова начинаешь! Не пойдет она! Знаешь, чего стоило достать эти приглашения? Что прикажешь делать с твоим?
