В воздухе была разлита мечта. Море, сосны, засахаренные фиалки и шампанское – что со мной творится сегодня? Хриплый голос на испанском уговаривал «оставить себе поэзию и радость»[35] Чувственная мелодия захватывала, я едва-едва покачивала бедрами в такт, подпевая про себя, подмечая, как заглядываются на меня мужчины. Или так было и раньше, просто я стала замечать?
Я долго гуляла, приветливо отвечая на улыбки прохожих, но ни на ком не задерживая взгляд настолько, чтобы дать повод подойти и завязать знакомство. Нет, этот вечер только для меня. По узким улочкам Старого года поднялась на вершину холма Сюке полюбоваться с панорамной площадки на раскинувшийся у берега город и остров Сен-Оноре. Говорят, именно у монахов Леринского аббатства томился в темнице человек в железной маске[36]. Мимо мощного и мрачного замка Кастр прошла в церковь Нотр Дам д’Эсперанс, поглазела на фрески Жоржа Ру, зажгла свечу перед позолоченной статуей святой Анны. Пусть все будет правильно.
Когда надоело ходить – да и ноги порядком устали, спустилась обратно на набережную и села за столик в приглянувшемся уличном кафе, заказала двойной эспрессо и «Монахиню»[37]. Горечь кофе бодрила, сладость пирожного нашептывала дерзости. Все вокруг было пропитано духом кино. Всегда равнодушная, в этот вечер я поддалась обаянию фестиваля и мне вдруг захотелось посмотреть какой-нибудь фильм: тот, что я выбрала сама.
Еще по приезду Рэн вручил мне пропуск во все залы дворца. Я так ни разу им и не воспользовалась, но сейчас в задумчивости повертела гладкий прямоугольник в руке. В «Люмьере» сейчас "Звездные войны" и там битком, но вот «Дебюсси» и «Бунюэль» должны быть свободны.
Достала из сумки программку, по которой намедни Рику просил «погадать». Что здесь у нас… "Смерть господина Лазареску" в секции "Особый взгляд" или "Вдвоем"[38] в дебютных работах. Ничего со словом «смерть» в названии смотреть не хотелось. Значит, решено.
Я допила одним глотком кофе, расплатилась и пошла ко дворцу. Было в этом какое-то ребячливое хулиганство – знать, что в этом же месте, за условной стенкой, все мои родные, считающие, что я скучаю одна и ведать не ведающие, как я провожу время.
Зал был вполне полон. Не слишком много людей, чтобы чувствовать себя сардиной в бочке, но достаточно мало для создания иллюзии того, что весь огромный экран принадлежит тебе.
Я выбрала пятый ряд, недалеко от входа, оставив места для поцелуев тем, кому они больше подходили по возрасту. Во время начальных титров вошел запоздавший посетитель, и, видимо, не желая бродить по залу, мешая зрителям, сел тут же. Я глянула мельком на того, кто занял территорию, которую я уже мысленно считала своей, в темноте ничего не разобрала и вернулась к просмотру.
Первые же кадры повергли меня в уныние: фильм был черно-белым, и я рассердилась на неизвестного режиссера. Почему со мной всегда так? Надо было выбирать «Лазареску», а не этот…артхаус. Ну кто, скажите на милость, снимает в наше время скучное серое кино? Зачем вот этот выпендреж? Я хотела уйти и даже приподнялась с кресла, но в последний момент вспомнила, что где-то в это время Рику и Бьянка повезут детей в отель, чтобы оставить с приходящей няней и, если мы пересечемся, во второй раз мне не отвертеться. Блядь. Надо было купить попкорн. Вернув зад на место, осмотрелась по сторонам. Зрители увлеченно смотрели в мерцающее полотно, на лицах застыл сдержанный интерес. Чертовы эстеты-интеллектуалы. Я вяло скользнула взглядом на экран. Мужчина и женщина просто стояли и о чем-то громко спорили. Актриса была аристократически утонченной и немного высокомерной, грубоватый резкий партнер ей совершенно не подходил. Кажется, они выясняли, кто чьи лучшие годы жизни испортил. Я откровенно зевнула, запоздало прикрыв рот рукой.
