1.Синедрион – судебный орган.
2.По закону, свидетели обязаны были первыми бросить камни в приговорённого к смерти.
Глава 9.Плотник
Стоило Марии приехать домой, как мать засыпала её вопросами.
– Как там Елисавета? Как протекает её беременность? Когда рожать ей? А Захарий – то как? Поди, рад до смерти?
Вопросы сыпались и сыпались, и, казалось, им не будет конца, а у Марии всё плыло перед глазами после пятидневного равномерного покачивания на осле. Она до того устала за дорогу домой, что даже не переживала перед страшным разговором с матерью, который, всхлипывая, репетировала всю дорогу. Она машинально отвечала на вопросы матери, а после съеденного супа звуки материнского голоса стали доноситься до её сознания, будто издалека, а потом всё тише и тише и Мария уснула прямо за столом.
-Иди, ложись спать, – растормошив Марию, сказала мать и Мария, словно лунатик, поплелась на своё место.
Проснулась Мария задолго до рассвета и, не открывая глаз, лежала, обдумывая предстоящий день.
-Кому вперёд признаться – маме или Иосифу? Лучше – маме. Может, она поймёт меня, как понимала всегда. Поймёт и простит? Нет мне прощения! Нет. Надо сказать Иосифу. Пока он обратится в синедрион, пройдёт какое-то время, в течение которого мама ничего не будет знать, а значит, и переживать за её судьбу. Так я и сделаю, пойду, сегодня к Иосифу и всё расскажу. Попрошу его сжалиться над моими родителями, пусть они узнают всё в последнюю очередь.
День прошёл, как обычно. Она помогала матери по хозяйству, отвечала на её вопросы, рассказывала про дорогу, а сама всё ждала вечера, чтобы пойти к Иосифу.
Неожиданно он заявился сам.
-Здравствуй, Мария, – радостно произнёс Иосиф, ворвавшись в дом,– я только что узнал, что ты приехала. Как ты? Как поездка? Как твои родственники в Вифании? Как дорога?
Мать засуетилась, пригласила Иосифа за стол, но он отказался и с нежностью смотрел на Марию, слушая её однозначные ответы.
-Давай выйдем, Иосиф, – произнесла Мария, – я хочу поговорить с тобой наедине, – тихо сказала она ему, чтобы не слышала мать.
Он быстро сообразил, что Мария хочет ему сообщить что-то важное, и обрадовано сказал матери: – Мы пойдём с Марией прогуляться. Хорошо?
-Идите, идите.
-Куда мы пойдём, Мария? – спросил он, когда они вышли из дома,– может, забежим на минуточку к нам? Мама будет рада тебя увидеть.
-Нет, Иосиф, пойдём к заброшенному колодцу, а?
Мария знала, что там они никого не встретят, и никто не помешает ей сделать признание.
-К колодцу, так к колодцу, – весело проговорил он, – с тобой хоть куда.
Иосиф стал рассказывать, как суетится его мать, готовясь к их свадьбе, как она планирует устроить их быт, куда поставить их кровать. Он видел напряжённое лицо Марии, какое-то отрешение в её глазах, но относил это к усталости после тяжёлой дороги и всё пытался растормошить её.
-Мария! Ну, улыбнись, я так люблю, когда ты улыбаешься.
Мария, шедшая всю дорогу к колодцу с опущенной головой, сделала жалкую попытку улыбнуться, а потом вдруг, остановившись, произнесла: – Иосиф! Там, в Вифании… Она замолчала и вдруг заплакала.
-Я виновата перед тобой, Иосиф. Там, в Вифании, я полюбила другого человека.
Поражённый Иосиф не мог произнести ни слова. Он опустил голову, и со стороны казалось, что он внимательно разглядывает свои сандалии.
