– Меня во всех спецконторах знают. Это сейчас зауважали, когда я практически весь земной шарик обскакал, разрешают делать все, что душа пожелает, кроме, конечно, шпионской деятельности, а раньше я такого натерпелся – чуть не в изменники Родины попал. Да и за рубежом не сразу признали. Если бы ты видел, какой процент самого настоящего быдла из наших соотечественников путешествует за границей! Однажды в Дрездене, на Софиенштрассе, напротив знаменитого Цвингера слышу трехэтажный русский мат – так наш новый русский турист, весь в золотых цепях, восхищался красотами архитектуры. Хорошо, что я путешествую в основном там, где бандиты и хамы еще не появились. Но вообще-то мнение о русских за рубежом создают в основном именно хамы.
– И спортсмены, – добавил Антон.
– И спортсмены, – согласился Илья. – Только с приставкой «великие». Как музыканты, артисты, писатели и другие выдающиеся личности. Но я говорил не о них.
Генерал Сергей Артурович Михайлов принял их в своем кабинете, напоминающем компьютерный цех. Антон насчитал по крайней мере десяток мониторов разных размеров и несколько стенных экранов с лазерными проекторами, да еще столько же стоек с аппаратурой, но больше всего его заинтересовала объемная полусфера с картой России, пульсирующая сотнями разноцветных огней. Илья уже знал, что это такое – «пространство оперативного контроля потоков информации», поэтому сразу прошел к столу генерала и пожал ему руку. Антона он представил как начальника охраны экспедиции, добавив, что тот мастер единоборств.
Сергей Артурович Михайлов, черноволосый крепыш с умными проницательными глазами и обаятельной улыбкой, чуть прихрамывая, вышел из-за стола, поздоровался с Антоном и указал на стулья.
– Присаживайтесь, дорогие гости, рад вас видеть. Хотите, угощу редкостным напитком?
Он открыл замаскированный картиной бар и вытащил пузатую бутылку темно-зеленого стекла с черным горлышком.
– Знаете, что это такое? Шампанское. Только ему уже больше восьмидесяти лет. Коллеги презентовали две бутылки по случаю. Кстати, одна такая бутылка стоит около трех тысяч долларов.
– Может, не надо, Артурыч? – нерешительно сказал Илья. – Случай больно неподходящий, не праздничный, да и мы с Антоном не особенные ценители вина, а стоит оно царские деньги.
– Царю и предназначалось, – засмеялся Михайлов, ловко откупоривая бутылку. – Ну, если не царю, то командованию российской армии во время Первой мировой войны. В тысяча девятьсот шестнадцатом году немцы потопили шведский парусник «Йонкопинг» с рельсами для России, бочками с коньяком розлива девятьсот седьмого года, а также с четырьмя тысячами с лишним бутылок шампанского.
– Ты хочешь сказать, что это шампанское с того парусника? Как же оно оказалось в России, если парусник затонул?
– Его недавно подняли со дна Ботнического залива, а у меня друг в команде шведских ныряльщиков «Старси».
Пригубили шампанское, оказавшееся приличного качества, хотя на вкус Ильи отечественное московского розлива было не хуже. Потом генерал выгрузил на стол какие-то коробки и открыл каждую. В первой было упаковано подслушивающее устройство с лазерным сканером, способное уловить писк комара на расстоянии в километр, во второй – прибор ночного видения, представляющий собой телескопические очки с элементами питания.
– Наши, отечественные, – с гордостью сказал Михайлов, – используются только в особых случаях и по спецразрешению. У меня такое разрешение есть, а для вас я состряпаю соответствующую ксиву, чтобы комар носа не подточил. Но я так и не понял, куда ты собрался на этот раз. Что-то промямлил по телефону и трубку бросил.
