Эверина. Слезы зверя - страница 35

Трава здесь вообще была очень высокой. А ещё густой подлесок и какие-то цепкие колючие кусты. Пахло прелой листвой, дождём и чем-то сладким. Я сошла с дороги. Ноги запутывались в траве, рукава проходной куртки цеплялись за колючие тонкие ветки. Зато на одной из них я увидела красные ягоды. Это малинник? Так и есть!

– Здесь полно малины! – крикнула я и принялась рвать мягкие ароматные ягоды. – Вкусная!

«Сейчас бы обратиться медведем…» – подумала я про себя и самой смешно стало.

Ну нет, медведь – это уже слишком.

Зато к этому месту я потихоньку начала привыкать. Не так уж и плохо здесь.

Я посмотрела вперёд и мой взгляд отыскал путь среди множества спутанных тонких веток. Идти стало легче. Я больше не лезла напролом, а будто скользила по этому затейливому зелёному лабиринту. И так увлеклась этим занятием, что не заметила, как споткнулась о неприметный трухлявый пенёк. Сильно ударилась ногой. Пришлось сесть на землю и осмотреть её. Нет, ничего не сломала, вроде бы. Под этой самой несчастной корягой я заметила что-то белесое, напоминающее тонкую закрученную в спираль проволоку и потянула. Эта штука легко оторвалась, кусок её остался в пальцах.

Я вышла на лесную дорогу, где сидел, прислонившись спиной к своему рюкзаку, магистр.

– А что это такое? – показала Рейниру свою находку.

– Выброси эту гадость.

Белая спиралька полетела в траву.

Я почувствовала, что пальцы, которыми я её держала, онемели. Надавила на подушечки ногтем другой руки, но ничего не почувствовала.

– Не хватай никтериды голыми руками!

– Это растение?!

– Да. Ты где его откопала?

– Под гнилым пнем.

– Ну Берген обленился! Совсем запустил рекидские угодья. Это сколько же здесь никтерид, если они уже сюда просочились. На будущее, будь осторожнее.

– Хорошо. Хватать что попало больше не буду.

– Договорились.

Лесничий Рекиды Берген был на удивление крепким стариком. Несмотря на то, что ему уже давно перевалило за восемьдесят, он сам регулярно обходил вверенные ему угодья, всегда вовремя отчитывался в столице о положении дел и вообще был, насколько я знала, на хорошем счету у отца. Поэтому мне с трудом верилось, что это он виноват в том, что никтериды так разрослись в этом лесу.

Лесничий встретил нас радушно, но я заметила, что он нервничает. Слишком много суеты: предложил нам присесть, схватил и потащил куда-то наши вещи. Потом попросил встать, передвинул кресла ближе к столу. Раз пять спросил, удобно ли нам. Пока наливал воду в умывальник, расплескал немного на дощатый пол.

Рейнир наблюдал за стариком с недоумением.

– Берг, старина, с тобой все в порядке? Я тебя не узнаю. Ну-ка успокойся и присядь с нами.

Лесничий устало опустился на стул.

– Что-то случилось?

Берген молчал. Потом вздохнул. Его тёмное, изрезанное морщинами лицо было все ещё очень мужественным и по своему красивым. Но сейчас на нем читалось смятение.

– Случилось. Причём заметил я это совсем недавно и не успел вас предупредить. Боюсь, вам сейчас нельзя идти в эти леса.

– Так, рассказывай все по порядку и без поспешных выводов. – спокойно сказал Рейнир.

– Три дня назад я обходил лес к востоку отсюда и вдруг почувствовал себя плохо. Голова закружилась, в глазах потемнело. Я присел на поваленное дерево. А когда попробовал подняться, ноги совсем не слушались. Я свалился на бок, и, когда падал, чуть сдвинул трухлявый ствол с места. А под ним все кишело длинными белыми червями. Только это оказались не черви, а никтериды. Их было так много! Я сразу понял, почему мне стало плохо. На счастье, противоядие я всегда с собой ношу, давнишняя привычка. Я накапал лекарства себе под язык, полежал ещё немного и пошёл осматривать другие гнилые коряги. И везде было полно этой мерзости. Ещё весной здесь ничего такого не было. Я каждый год проверяю все самые укромные уголки и у меня всегда чисто. Уже много лет. Только в пещерах на самой границе с нейтральными землями я оставлял несколько растений, чтобы не исчезли полностью – так предписывают правила. А тут под каждым пнем клубки этих белых ниток. Как будто кто-то нарочно высаживал.