Эволюция 2.0 - страница 6

На улицах Рима Время как будто густеет, то льется на тебя солнечным светом, падающим на тонкий мрамор колонн древнего Форума, то вдруг пробирается тенью меж развалин императорских дворцов Палатинского холма, сквозь века гордо бросающих в глаза потомкам величие своих хозяев. А вот в предвечернем сумраке Время осторожно выглядывает из пустых проемов Диоклетиановых терм, приютивших в одном из своих огромных залов церковь Санта-Мария-дель-и-Анджели по проекту великого Микеланджело.

На каждом шагу здесь чувствуешь следы утраченной Империи – ее былого величия, падения, забвения и воспоминания о ней. В самом центре древнего миллионного города, в Колизее, названном в честь стоявшего рядом Колосса Нерона, больше трехсот лет тысячи людей и зверей умирали на потеху требовательной публике. А спустя несколько сотен лет здесь, на окраине маленького средневекового городка, словно чуя впитавшуюся в песок кровь, уже бродили дикие волки, угрожая расправой редкому путнику, а деревья и кустарник покрывали развалины этого забытого и проклятого места…В каждой арке, в каждом храме, статуе и фреске здесь чувствуется стремление автора или спонсора оставить свое имя в вечности Вечного города.

Тщеславие – вот что питало Рим во все времена, начиная с его основания, когда по легенде Ромул зарезал своего брата, который, насмехаясь, перепрыгнул священную борозду – границу города, проведенную Ромулом на Палатинском холме. Каждое крупное общественное здание или сооружение, форум или музей здесь имеют свое имя – форумы Цезаря, Августа, Траяна, арки Тита, Константина, Септимия Севера, акведук Клавдия – все они очень хотели, чтобы потомки помнили об их делах.

И самое страшное наказание для тщеславного римлянина – забвение памяти о нем, заслуженное, например, сумасбродным Нероном, сжегшим Рим лишь ради собственного поэтического вдохновения и расширения дворца. И эту страсть к величию, к эху своего имени в веках древний имперский город передал по наследству Риму средневековому.

Построить самый большой собор, заказать самые роскошные гобелены, самые масштабные фрески, короновать императора, отлучить императора от церкви – папы соревновались между собой в земной славе не меньше, чем простые смертные. Время было беспощадно к большинству римлян. Перепрыгнуть стену забвения и оставить по себе память удалось немногим.

Кто-то шагнул в вечность благодаря искре божественного таланта, как изможденный своей любвеобильной Мадонной-булочницей Форнариной Рафаэль, сумевший в своих картинах остановить мгновение, или Микеланджело, вынужденный стать художником и расписывать Сикстинскую капеллу, так как не сумел вернуть аванс, выплаченный папой Юлием II за собственное скульптурное надгробие…

Кто–то вписал себя в историю Рима великой литературой – Гораций, Овидий, Вергилий, Светоний, кто-то – своим искренним служением науке – сожженный на «площади цветов» – Кампо дель Фьори Джордано Бруно, публично отрекшийся от своих идей в римской церкви Санта-Мария Сопра Минерва Галилей, кто-то – редчайшими злодеяниями – Нерон, Калигула, Борджиа… И редко кто запомнился мудрым правлением, подобно императору Марку Аврелию, чья конная статуя (прототип всех конных статуй Европы) миролюбиво смотрит на нас с Капитолия больше полутора тысяч лет.

Есть и везунчики, попавшие в вечность благодаря случайности и вредному характеру: например, церемониймейстер папы Юлия II Бьяджо да Чезена, настолько доставший Микеланджело своими придирками, что тот изобразил его на фреске «Страшного суда» в виде дьявола. А кто-то оставил яркий след лишь на собственном надгробии, вроде этого: «Живи счастливо и весело, путник, который прочтет эти строки…».