Когда Марти отсматривал эти поражающие воображение кадры, мысли так и роились в его голове, и он целый час забрасывал кинематографиста вопросами. А когда тот сообщил, что хочет снять документальный фильм для «Нетфликса» и предложил Марти записать сопроводительный текст, он без колебания согласился.
Это решение оказалось самой крупной ошибкой в его жизни.
Надо же быть таким идиотом, буркнул он про себя, глядя на свое отражение в декоративном зеркале. На него смотрел немолодой уже мужчина: кожу медного цвета украшала темная щетина, черты лица резкие, но интеллигентные, унаследованные не от родителей, а от деда. В голубых глазах притаилась усталость – в последнее время ему все больше казалось, что в жизни нет никакого смысла, а лучшие дни остались позади. Он продолжал искренне верить, что в океанах и морях планеты обитают русалы, но уже потерял надежду стать первым, кто найдет тому доказательства. Годы бесплодных поисков могут подточить самый необузданный оптимизм, и, хотя ему было всего сорок пять, он чувствовал – его время уходит. Мир прекрасно вращается и без него, неизбежно уходит вперед, а он застрял в пузыре, живя мечтами о прошлом и жизни, которой уже нет.
Предоставив трубке догорать, Марти достал из барного шкафчика под зеркалом бутылку виски и щедро плеснул в стакан. Подошел к кабинетному роялю в углу салона, уселся на мягкий табурет и уставился в стоящие на пюпитре ноты, совершенно их не видя.
Поставив стакан на блестящую поверхность рояля, он нажал на белую клавишу. В надвигающихся сумерках, внушая какой-то суеверный страх, прозвучала одинокая скорбная нота.
Через час, пропустив четыре стопки и воспрянув духом, Марти уже наигрывал «Walk of Life» Марка Нопфлера, подпевая густым баритоном исключительно для себя.
Он сообразил, что звонит телефон, только когда звонок прервался; и оглядел кают-компанию, ожидая повторения. Но телефон молчал.
Марти поднялся на ноги и чуть не рухнул – потерял равновесие, перенося ногу через табурет для рояля. Телефон валялся на стопке беспорядочно разбросанных на эдвардианском письменном столе журналов «Нэшнл джеографик». Он с удивлением обнаружил, что пропустил звонок от Жаклин Десилвы, журналистки из «Дейли миррор».
С Джеки Марти познакомился на научной конференции по ихтиологии, вскоре после приезда на Шри-Ланку. Она подошла к нему, когда он потихоньку выходил из заполненного до отказа конференц-зала гостиницы, где закончилось последнее заседание. Его удивило и встревожило, что она обратилась к нему по имени. О переезде на Шри-Ланку никому из прежней жизни он не сообщал. Так или иначе, он сохранил самообладание и снизошел до вежливой болтовни. Когда она, извинившись, сказала, что ей надо заглянуть в дамскую комнату, он вынырнул на улицу и уже ловил такси в бурном уличном потоке, но тут она объявилась снова и предложила выпить в ближайшем баре. В итоге они приятно провели вечер, и он пригласил ее к себе на «Оаннес», где им стало еще приятнее. Марти уже предвкушал следующую встречу, но Джеки прислала ему ссылку на свою большую статью о нем в «Дейли миррор». Статья была вполне доброжелательной, проработанной… но он задрожал от ярости. Конечно, писать о себе он ей не запрещал, но все-таки дал понять, что приехал в эту страну в поисках уединения.
Как он и опасался, материал заметили крупные газеты по всему миру, включая лондонские «Телеграф» и «Гардиан», которые вышли с броскими заголовками «Того самого Русала вынесло на берега Шри-Ланки» и «Опозоренный Русал ищет русалок в Индийском океане». («Русал» уничижительно обыгрывал его фамилию, так журналисты решили поиздеваться над ним после того, как документальный фильм на «Нетфликсе» с треском провалился… видимо, эта шутка им не надоела.)
