– Да нет, – махнула рукой директриса, – это я так, по старой привычке! Педагогом группы продленного дня!
Ника насторожилась:
– Значит, вы хотите, чтобы я, вместо того чтобы дарить детям знания, сидела тут с ними до позднего вечера да разнимала драки? Или ходила с ними по экскурсиям на хлебозавод да на мясокомбинат? Это на таких-то каблуках? – Ника вытянула из-под стола свои стройные ноги в туфлях на двенадцатисантиметровой шпильке.
– Да… – с сомнением покачала головой директриса. – Этого я не учла.
Они еще посидели, молча, задумчиво. Наконец директриса тяжело вздохнула:
– Ладно, есть у меня один резерв, для жены главы администрации берегла, когда из декрета выйдет. Переведу вас в завучи по внеклассной работе. Ответственности – минимум, свободного времени – завались. Ну а по совместительству будете вести кружок кройки и шитья…
Этот вариант был неплох, очень неплох! Если перейти в завучи, то зарплата сразу вырастет, а заниматься она станет исключительно любимым делом!
Для приличия, как девушка обстоятельная, Ника капельку подумала и согласилась. И почти год тянула эту непростую лямку. Думаете, просто быть завучем? Она даже швейную машинку перенесла в школу – чего время терять? Год этот оказался для нее судьбоносным.
Не отягощенная проверкой тетрадей и выматывающими процессами воспитания, молодая учительница полностью отдавалась творческому процессу. А директриса выступила в роли продюсера. Записывала первых леди Кувандыка на прием, примерку, участвовала в обсуждении фасонов. Правда, без права голоса. Модельный бизнес – это вам не педсовет. Тут демократии не место!
В нарядах, изобретенных Никой, лучшие и достойнейшие дамы Кувандыка щеголяли на курортах и областных профессиональных мероприятиях. Посещали концерты заезжих знаменитостей и ездили в гости к родственникам в столичные центры. И везде, везде имели феерический успех!
Дамы в нарядах, но не Ника. Ни одна из них, неблагодарных, ни разу не призналась, что оригинальная юбка или стильный брючный костюм пошиты местной кувандыкской портнихой. Благо, по многочисленным просьбам трудящихся эксклюзивные модели пестрели ярлычками «Нина Риччи», «Кристиан Диор», «Шанель». Более редкие и изысканные этикетки на кувандыкский базар не завозили.
Однажды в школу заскочила супруга директора хлебозавода. Стала крутить юрким задом перед красавцем физруком. Тот поплыл как манная каша – мужик, что с него взять: мол, дескать, Тамарочка, ты в этом платье так сексуальна! Ну а эта Тамарочка (Ника как раз в подсобке мел для выкроек подбирала, все слышала) отвечает:
– В платье от Шанель любая женщина будет сексуальной!
Ника вышла, якобы просто мимо проходила. А как увидела, сдержаться не смогла: наряд-то на гостье ее, Никиными, руками изобретен!
– Ой! – Очень громко вышло, сама испугалась.
Физрук от хлебозаводчицы как ужаленный отскочил, даже стул опрокинул.
– Томусь, – Ника даже мел выронила, – где такой Шанелью-то разжилась?
Хлебозаводчица платьишко одернула, глазки опустила:
– Муж из Парижа привез!
Тут пришла Никина очередь почувствовать себя ужаленной. В самое сердце. Хорошо, что сердце – внутренний орган, поэтому кровоподтеков никто, кроме самой Ники, не заметил.
– Париж-то не этажом выше находится? А я гадаю, обо что каждый день спотыкаюсь? А это оказывается Эйфелева башня, зараза такая! – Ника пнула подвернувшийся стул и гордо вышла.
