– Это всего лишь штампы. Мы все прошли строгий отбор и многофункциональную подготовку. Когда каждый день видишь смерть, она перестаёт пугать. Ты перестаёшь её бояться. Золотое правило гласит: никаких близких отношений, ни привязанности, ни дружбы. Когда теряешь товарища, сердце наполняется сожалением, и мысль о том, что можешь стать следующим в этом мрачном списке, не покидает тебя. Убивая врага, испытываешь эйфорию, что ты опередил его, лишив жизни прежде, чем он успел это сделать с тобой.
– Мне трудно в это поверить, – произнёс Энтони, ставя мне шах.
Я не контролировал ситуацию на шахматной доске, следовал своим ходам совершенно автоматически, не задумываясь. Партия казалась бесконечной, и я жаждал её скорейшего завершения. Майкл, который заинтересовал меня при первой встрече, был мне интересен в первую очередь как специалист, знающий многое об Энтони и других. Мне нужна была информация, и теперь я мог смело обратиться к нему за помощью.
– Хорошо, что ты не прошёл через все эти круги ада, которые пережил я.
– Если тебя не мучают воспоминания, расскажи подробнее, где было тяжелее всего? – попросил Энтони.
Мы оба отвлеклись от шахматной доски. Исход партии уже был предопределён: я должен был проиграть, чтобы Энтони не чувствовал себя ущемлённым.
– Проще было на границе Ливана с Израилем. Мы не вступали в конфликты, не вмешивались, нашей жизни никто не угрожал. Увы, там я пробыл совсем недолго. После Ливано- израильской войны наше подразделение расформировали и направили в другие горячие точки. Похожая ситуация была в Тайване, где мы пытались предотвратить крупномасштабную войну с Китаем. В Сирии ужас царил кругом, интенсивность военных действий была запредельной. Ты не представляешь, сколько жизней унесла эта война. В Африке тоже было несладко, ведь там мы не имели ясного представления о противнике, фактически велась гражданская война, власть менялась каждый год, а весь регион щедро накачивался оружием. В Мали мы не раз попадали в засады, было тяжело отличить врага от союзника и откуда ждать очередного удара. Год военных действий в Йемене тоже стал испытанием: вражеское подполье в лице террористов из «Ансар Аллах» скрывалось среди мирных жителей, одновременно нападая на нас в тёмное время суток. Именно там я потерял многих товарищей и получил второе ранение, проведя почти год в военном госпитале в Израиле. А затем началась Корейская война, полная неоднозначности, где интенсивные бои чередовались с долгими гуманитарными паузами, а постоянные артиллерийские обстрелы уносили жизни гражданских. Не понимаю, как можно было промыть мозги людям, чтобы фактически один и тот же народ воевал друг с другом.
Энтони внимательно изучил положение на шахматной доске, затем решительно передвинул своего ферзя на свободную клетку:
– Тебе мат, – произнёс он, не скрывая радости. – Ты меня заинтриговал, у нас ещё будет время для более подробного разговора.
– Хотел спросить ещё кое-что, – я на мгновение прервался от складывания фигур в коробку. – Женщинам не разрешено выходить из здания гостиницы, а как насчёт нас?
– В принципе, это правило действует для всех. Однако мы не являемся мишенью для террористов, поэтому краткие визиты в город небольшими группами вполне допустимы. Главное, без документов и оружия. Почему ты об этом спрашиваешь?
– У меня каждый вечер пробежка на несколько километров. Не хочу терять форму.
