Эйдос непокорённый - страница 16



– Это ты прости. Делай, что должен, – собственный голос из-за маски звучит неузнаваемо.

Сквозь прорези для глаз видно, как он задерживает взгляд на забинтованном запястье, торчащем из-под широкого рукава, стараясь аккуратно защёлкнуть железные оковы, но не может справиться с проржавевшей застёжкой, и, в итоге, решает обойтись без них. Остальные Безымянные напрягаются, будто теряют терпение от своевольного жеста мальца.

– Батья-Ир тебе не поможет. Только Мастер Гиллад, он нашёл старые законы, но… – голос Мирима срывается, не позволяя закончить предложение.

Его отталкивает в сторону другой святоша, которого я не знаю. Выхватывает из тонких пальцев браслеты, легко заковывает меня и выводит из кельи. Оковы, как и маска, часть костюма, представления, традиции. Их нельзя отменять. Лучше бы надели мне мешок на голову, сквозь него хоть дышать было бы проще.

– Что случилось? – пытаюсь выяснить, когда меня подталкивают в спину. Но ответа нет. Говорить со мной не положено.

Две сестры и Мирим плетутся позади, мелкие и задавленные широкой спиной незнакомого Безымянного. Не помню, чтобы в свите Батьи-Ир был столь высокий святоша. Лица его не видно из-за нахлобученного капюшона, впрочем, мне нет дела до того, кого она набирает в свиту.

Я понимаю, что дрожу, хотя на дворе тепло, несмотря на лёгкий ветер и срывающийся дождь. Хочу вдохнуть утреннего воздуха, но получаю только жаркий дух древесины, из которой сделана маска. Голова кружится, глаза режет яркий свет. Может, притвориться больной или мёртвой, и не придётся никуда идти? Стараюсь не оступиться, чтобы не расквасить нос о древнюю плитку, давно не видавшую преступников. Но сквозь прорези в маске трудно различать путь. Поэтому не тороплюсь. Да и кому охота спешить туда, куда меня ведут.

Амфитеатр. Мраморное углубление в роще цветущих сапт – место для сборищ, медитаций, судов и развлечений тонет в ритме ритуальных там-тамов и рокоте людских голосов. Каждое мероприятие здесь – театральная постановка. Зрители спешат занять места поближе к сцене, хотя вся обитель в амфитеатре не поместится, и большинству святош не повезёт отвоевать удобное местечко. Но прибывший народ, не избалованный зрелищами, ждёт новых впечатлений, и внимательно следит, как загадочного индивида в маске, то есть меня, выводят в самый центр, оставляя возле массивного трона Верховного Обаккина.

Декорации готовы, объявляется последний штрих. Вокруг серо-бурая масса любопытных святош. Сотни лиц непрерывно следят за каждым моим движением и от их взглядов хочется укрыться, несмотря на маску и капюшон. По традиции деревянная личина и нелепый наряд вынуждены прятать меня от всех, кто так или иначе знает меня в лицо, и помогать судьям принимать решения беспристрастно. Если Совет признает меня виновной, маску снимут, чтобы удовлетворить любопытство толпы. Если нет, сама решу, как поступить.

Руки дрожат, бряцая оковами. Это кошмар. Пытаюсь успокоиться. Всего пятнадцать минут позора. Не помогает. Вдох-выдох. Смотрю вдаль, сквозь жужжащую толпу балахонов, стараясь сохранить остатки достоинства.

Представление начинается. Верховный Обаккин прибывает в паланкине, перебирается на высокий трон и утопает в подушках. Занавес справа открывает Совет Чёрных в балахонах священного чёрного цвета. Совет возглавляет Батья-Ир. Весь конклав в масках вроде моей, советникам не положено снимать деревянные личины во время заседаний. Слева – место защитника, Мастера Гиллада. Но его нет. Тревога прокатывается по телу ознобом. О чём не договорил Мирим, что случилось? Надеюсь, с ним всё в порядке.