Эжени де Франваль - страница 2

Госпожа де Франваль старалась настоять на своем, прибегнув к красноречию сердца и рассудка. Не обошлось и без слез. Однако Франваля они ничуть не разжалобили: он сделал вид, что ничего не заметил. Отослав Эжени, он пригрозил жене, что, если она посмеет ему противиться в чем бы то ни было, – в выборе ли метода воспитания дочери, во внушении ли принципов, не соответствующих его намерениям, – он лишит ее радости общения с дочерью, отправив девочку в один из своих замков, откуда нельзя выйти. Госпожа де Франваль, созданная для подчинения, уступила. Умоляя супруга не отделять ее от ненаглядной крошки, она, обливаясь слезами, пообещала ничем не нарушать намеченный план воспитания.

С этого момента мадемуазель де Франваль расположилась в прекрасных покоях по соседству с комнатами отца. Ее прислуга состояла из расторопной гувернантки с помощницей, горничной и двух девочек, ровесниц Эжени, приглашенных исключительно для ее развлечения. Для нее были взяты учителя письма, рисования, стихосложения, естествознания, декламации, географии, астрономии, анатомии, греческого, английского, немецкого, итальянского, фехтования, танцев, верховой езды и музыки.

По утрам в любое время года Эжени поднималась в семь часов. Завтрак ее состоял из большого куска ржаного хлеба, который она жевала, бегая по саду. В восемь она возвращалась, проводила несколько минут в комнате отца. Тот играл с ней или учил правилам поведения в обществе. До девяти часов она готовилась к занятиям. Появлялся первый учитель. Всего до обеда она успевала позаниматься с пятью. В два часа для нее, двух подружек и главной гувернантки накрывали на стол. Обед состоял из овощей, рыбы, печенья и фруктов. Никогда не подавали ни мяса, ни супа, ни вина, ни напитков, ни кофе. С трех до четырех Эжени целый час играла в саду с подружками в мяч, в шары, в кегли, в волан или бегала наперегонки, в зависимости от сезона. Ничто не стесняло их движений: никогда их не затягивали в нелепые корсеты, вредные и для груди, и для желудка, которые, сдавливая юных особ, препятствуют нормальному дыханию, что неизбежно отражается на легких. С четырех до шести часов мадемуазель де Франваль принимала других преподавателей. И поскольку невозможно было уделить внимание всем за один день, остальные приходили назавтра. Три раза в неделю Эжени в сопровождении отца посещала театральные представления, с этой целью специально для нее была снята на год небольшая зарешеченная ложа. По возвращении, в девять часов, она ужинала. Подавали только фрукты и овощи. С десяти до одиннадцати часов четыре раза в неделю Эжени проводила в своей женской компании, читая романы, после чего укладывалась спать. Оставшиеся три вечера, когда Франваль не выезжал в свет, она проводила наедине с отцом в его покоях, за беседой, как выражался об этих часах Франваль. Он внушал дочери собственные представления о религии и нравственности. С одной стороны, он излагал ей общепринятые понятия об этих материях, а с другой – те, что признавал сам.

В ход было пущено все: и изворотливый ум, и обширные познания, и богатое воображение, и уже зародившаяся страсть. Нетрудно представить, какое воздействие подобная система оказывала на душу Эжени. И, поскольку главной заботой бесчестного Франваля было вовсе не развитие разума девочки, эти беседы редко завершались, не заставив трепетать ее сердце. Этот страшный человек безошибочно угадывал способы понравиться дочери, искусно обольщая ее. Он сделался совершенно незаменимым и в учении, и в развлечениях, с готовностью предупреждая все ее прихоти. И Эжени была убеждена: в самом блестящем и аристократическом обществе не встретишь человека достойнее отца. Юное неискушенное сердечко источало дружескую привязанность, благодарность и нежность – чувства, неизбежно предшествующие пламенной любви. Франваль заменил ей весь мир; она никого не замечала, кроме него, мысль об их разлуке была ей невыносима. Ради него она поставила бы на карту и честь свою, и красоту. Наверное, эти жертвы показались бы ей незначительными ради столь боготворимого кумира. Она не пожалела бы ни крови, ни самой жизни, явись у ее драгоценного друга в них нужда.