– Д-да, – промямлила я.
Я чувствовала себя маленькой девочкой. И мне было неловко, как будто мой свитер и бюстгальтер вдруг улетели и я осталась перед друзьями с голой грудью.
– Не верю я в этих психов, – сказал Эмилио. – Знаешь настоящее средство от разбитого сердца?
– Если ты скажешь «найти трахаля», я заеду тебе красным сапогом в физиономию.
– Я хотел сказать «нежно полюбить другого мужчину». Желательно кубинского происхождения. Pero hé… haz lo que sienta[32].
Я не смогла удержаться от смеха.
– А знаешь, он, кажется, всерьез, – сказал мне Никола, пока Эмилио открывал в кухне пиво.
– Угу, знаю…
Я вообще-то была недалека от того, чтобы с ним согласиться. Не в том, что надо быть обладателем кубинского паспорта, чтобы стать гарантированным и действенным лекарством от несчастной любви, но в том, что, переключившись, можно иной раз решить немало проблем. Теория, которую, говорила я себе, вряд ли поддержат всевозможные Жюли Вейе.
– Как это ты идешь к психотерапевту? – спросила Катрин. Она была возбуждена, чтобы не сказать дестабилизирована: кто-то в пьесе совершил терапевтический демарш, и это была не она. – Кто это? Где ты его нашла? Как его зовут? Какой у него метод?
– Не знаю! Я ничего не знаю! Ее зовут Жюли Вейе, это психотерапевт Нико.
– Вот как!
Катрин скорее умерла бы, чем сказала бы это вслух, но она считала, что ей принадлежит монополия на психологическую помощь и помощь вообще. Она метнула на Никола укоризненный и оскорбленный взгляд, поскольку не могла при мне и Эмилио назвать его узурпатором.
– Это целое дело – найти психотерапевта, Жен… вот я их перевидала… где-то… пятнадцать, прежде чем нашла своего.
– Я знаю, знаю…
За ее поисками идеального психотерапевта мы с Никола в свое время следили, как за перипетиями телесериала.
– Тебе надо определиться с твоими нуждами, с уровнем раскрытия, с тем, как быстро ты хочешь работать, по каким пунктам… главное – надо знать, какой путь ты хочешь пройти и каковы твои цели. И только потом надо говорить с психотерапевтами, искать поле для взаимопонимания, только потом… ЭТО НЕ ТАК ЛЕГКО!
Мы с Никола прыснули со смеху, так искренне она говорила.
– Да идите вы на хрен! – крикнула Катрин.
– Извини, Кэт… извини… я просто нервничаю.
Я не могла ей сказать, что нервничала-то я отчасти потому, что боялась, показавшись психотерапевту, стать похожей на нее – внимательной к малейшим движениям собственной души до такой степени, что порой бывало трудно просто жить. Я не хотела говорить по любому поводу «мой психотерапевт думает, что» или «как сказал мой психотерапевт». Я не хотела, ни за что не хотела быть больной! Нуждаться в помощи. Быть неспособной выкарабкаться самой или на худой конец с помощью мужского тела и хорошей дозы неприятия действительности.
– Я бы все-таки хотел вернуться к тому факту, что ты нарядилась, чтобы идти к психотерапевту, – сказал Никола.
– А ты ничего не пропустишь, а?
– Такой не пропущу! – Он взял протянутую Эмилио бутылку пива. – Я хочу сказать: ты классно выглядишь, и… тем лучше, но…
– Я хочу хотя бы выглядеть! Не идти же мне в штанах с пузырями на коленях и старой футболке! Что она подумает?
Никола широко улыбнулся. Именно это он и хотел от меня услышать. Я поморщилась. Ну почему я не остановилась на «старой футболке»? Почему не выскользнула тихонько из квартиры, зачем мне понадобилось щеголять перед моими друзьями и спрашивать: «Как я выгляжу?»
