– …здесь разлилась целая лужа крови, – показывал он на стол. – А сама она с вырезанным языком сидела спиной к двери!
– Не может быть? Прямо здесь? – она прятала улыбку.
– Именно, – подтвердил он и добавил с легкой обидой на несерьезность, с которой его слушали. – Это очень серьезно.
– Конечно, какие тут шутки, – заверяла она. – Смерть – дело серьезное. Вы же ее боитесь?
– Да, – сказал Коренев. – Всем боязно умирать.
– Неправда. Мне не ни капельки страшно.
– Совсем?
– Абсолютно! – заявила она, словно ей доводилось околевать по пять раз на дню. – Это легко. Хрясь! – и тебя нет, и проблем нет. Жить намного страшнее и сложнее, поверьте, я знаю.
Лицо ее стало серьезным, и Коренев поверил.
– Чем занимаетесь? – спросила она.
– Я журналист. Беру интервью, делаю репортажи…
– На телевидении?
– Нет, – смутился он. – Пишу для газеты «Вечерний город». Читали?
– К сожалению, не имела возможности ознакомиться с этим прекрасным изданием. Я не местная, переехала из Лопухова.
– Знаю, жил там, – обрадовался Коренев. – Институт закончил и проработал около года в местной газете, называлась «Лопуховские новости».
– Удивительное совпадение. Почему решили переехать?
– Не знаю, как объяснить… Понимаете, так бывает – просыпаешься и замечаешь, что все вокруг тебя ненавистно и вызывает раздражение. И хочется бросить к чертовой бабушке и уехать к черту на кулички, чтобы не видеть ни этих улиц, ни квартиры, ни города.
– Вы часто поминаете нечистую силу, – заметила Рея. – Не надо чертыхаться, иначе ОН может пожаловать и сильно насолить.
– Ненавижу суеверия, – отмахнулся Коренев. Он не верил в приметы: не переступал порог, чтобы передать деньги, не плевал через плечо, возвращался столько раз, сколько требовалось, и самое главное – не говорил «крайний» вместо «последний».
Некоторое время обсуждали Лопухов. По рассказам Реи, с момента последнего посещения Кореневым город не изменился. Упоминания общественных мест соответствовали его воспоминаниям, словно с тех самых пор Лопухов законсервировался, как доисторический жук в янтаре.
– А к нам зачем переехали? Работу нашли?
Рея ответила, что к поиску работы еще не приступала. Просто проснулась и решила что-то изменить в жизни, прямо как Коренев. Она улыбнулась, и уголки ее рта разошлись чуть ли не ушей.
Он не поверил. Не бросают работу и не переезжают в другой город без веской причины. К тому же, не каждому под силу в одночасье приобрести новое жилье, если он не миллионер. Рея пояснила, что продала старую квартиру, доставшуюся в наследство от бабушки по линии отца, и выручила за нее предостаточно.
– Не голодны? – она сменила тему.
Он признался, что не отказался бы перекусить. Чашка чая раззадорила аппетит. Рея порылась в шкафчиках, обследовала холодильник и вынесла диагноз:
– Есть свежий батон и повидло. Можно намазать на хлеб и получатся бутерброды…
Нина Григорьевна в этом году запаслась повидлом на совесть. Подразумевалось, что большая его часть будет в виде булок и пирогов скормлена Кореневу. Само собой, некоторое количество банок перешло Тамаре и ее родителям во время очередного визита к родственникам.
Казалось, он в жизни не сможет есть вишневое повидло, однако, голод был силен, и никакие ощущения не смогли его перебить. Рея поставила на стол банку и батон. После шуршания по ящикам отыскала нож и принялась на бамбуковой доске нарезать хлеб тонкими кусками.
