– Что еще? – спросил он.
Шрётер поставил пустой бокал на стол.
– Больше ничего.
– Это всё? – удивился Фалько.
– Все. Я хотел с вами познакомиться. Посмотреть вам в глаза.
– Профессиональное любопытство?
– Можно и так сказать. Мне рассказывали, что в двадцатом году вы с белой армией эвакуировались из Крыма. И даже были ранены.
Фалько бесстрастно выдержал его пристальный взгляд.
– Вероятно.
– Я был морским офицером и служил на «Мютце». Но вы-то ведь не русский. И были так молоды. Что вы там забыли? Как вас туда занесло?
– По делам.
– Нашли место делать дела. Там бывало жарковато.
– Случалось.
– Вы продавали оружие, так ведь? Немножко тем, немножко этим. Или работали на тех, кто продавал?.. На людей Захарова?
Фалько внутренне усмехнулся. С Василием Захаровым он познакомился на пароходе «Конте ди Савойя» за карточным столом. За пять дней плавания из Гибралтара в Нью-Йорк знаменитый оружейный барон проникся симпатией к самоуверенному и раскованному юноше-испанцу – Фалько только что выгнали из Морской академии, и семья отправила его в Америку в надежде, что там он возьмется за ум. Спустя полгода Фалько уже работал на Захарова и курсировал между Мексикой, США и Европой.
– Право, затрудняюсь вам сказать, – ответил он. – Запамятовал.
Немец по-прежнему буквально сверлил его взглядом:
– А правда ли, что вы вели дела не только с русскими, а в ту пору поставляли еще оружие мексиканским революционерам и боевикам ИРА?
– Этого я уж совсем не помню.
– А-а, понимаю… И еще, кажется, вы бывали в Германии? В Берлине, не так ли?
– А вот это, представьте, я помню прекрасно. Оштукатуренные фасады, огни кабаре, фальшивая радость, которая через две улицы превращается в печаль. И все эти шлюхи в истертых шубах шепчут тебе: «Komm, süßer»[6].
– Так было прежде.
– Прежде чем что?
– Прежде чем пришел национал-социализм.
– Ну, раз вы говорите…
Немец открыл дверь. Они вернулись в зал, где оркестр, перекрывая гул голосов, играл вступление из оперы «Лесной кот».
– Вы знакомы с господином Ленцем? – спросил Шрётер.
– Да.
Они остановились перед парой – рыжеватый господин держал под руку белокурую, очень высокую и дородную даму в черном атласе.
– Вольфганг Ленц и его супруга Грета. Кажется, вы уже встречались?.. Это Лоренсо Фалько.
– Да, мы знакомы, – подтвердил Ленц.
Он был не в смокинге, а в темном костюме. Дышал анисом, а в руках держал ополовиненный бокал. Пиджак, застегнутый на одну пуговицу, топорщился на изрядном животе. Вольфганг Ленц, представитель концерна «Рейнметалл» на юге Европы, в прошлом несколько раз пересекался с Фалько по делам. Они даже провернули однажды совместную торговую операцию в Бухаресте – очень выгодно сбыли трехтысячную партию винтовок «маузер», старых и неисправных. И оба получили недурные деньги. После мятежа Ленц стал заниматься снабжением армии Франко. Жил он с женой в отеле, и часто можно было видеть, как он, словно к себе домой, заходит в епископский дворец, где расположился Генеральный штаб каудильо.
– Оставляю вас в приятном обществе, – сказал Шрётер и отошел.
Фалько достал, открыл и протянул собеседникам портсигар. Ленц отказался, Грета взяла.
– Английские? О-о, спасибо! Люблю английские сигареты.
Она была на голову выше мужа, с грубоватым и вульгарным лицом, но вовсе не безобразна. Густые гладкие волосы до плеч. Ярко накрашенный рот. Вечернее платье сзади обтягивало могучий германский круп, а спереди щедрым декольте открывало полновесность плотных полушарий, которые – с юмором подумал Фалько – ни одна жительница нынешней богомольной и пресной Испании не решилась бы с таким простодушным бесстыдством выставлять напоказ.
