В размышлениях подобного рода я провела остаток вечера.
А утром, мало отличавшимся от вчерашнего, рассказывала Марго о произошедшем вчерашним вечером. Она была явно восхищена: хихикала и время от времени вставляла едкие комментарии. Я тоскливо подумала о том, что серые будни настолько серые, что сообщение о содержании малопримечательного неловкого диалога, вызывает столько эмоций. Остальным девочкам из нашей компании я рассказала раньше, чтобы избавить их и себя от неожиданных подробностей, которые неизбежно появились бы, узнай они эту историю от Марго. Она была отличной подругой и отличной рассказчицей, но в деле донесения правды ей доверять не стоило. Мы и не доверяли, и всех всё устраивало.
Физика – штука увлекательная и сложная. И какой её в первую очередь станут считать, зависит от того, как велит её воспринимать учитель. Наша физичка считала её в первую очередь сложной, и на каждом уроке (я регулярно отмечала этот момент) напоминала, что все физику знать не могут. Меня это мало беспокоило, потому что я-то её понимало, но подавляющее большинство отнесло себя к разряду не всех и прекратило попытки спастись. После очередного урока мы в очередной раз перемалывали эту тему.
– Что у тебя по самостоятельной? – мрачно спросила я. Урок после любой работы по физике становился временем всеобщего траура.
Марго показала три пальца. Прискорбно.
– У меня четыре. В вычислениях ошиблась.
Дальше следовал подробный разбор работы, прерываемый горестными возгласами – осознанием собственной глупости. Мне снова стало холодно. Да что это, черт возьми?
Подобным образом прошло ещё несколько дней: после школы я делала уроки, потом читала или смотрела пару серий. Ложилась слишком поздно, не выспавшись, вставала утром, на уроках старалась доказать себе, что нужно слушать, а не читать фанфики с телефона, спрятанного в пенале или просто на коленях, на переменах обсуждала с подругами сериал и прочую малозначительную, но очень важную чушь. Жизнь шла своим чередом, с тем лишь исключением, что теперь меня время от времени, всюду, кроме дома, настигали порывы холода без видимых на то причин. Джону я больше не писала, он мне тоже. Время на то, чтобы наладить общение стремительно уходило, но мне не хотелось навязываться. Мне вообще ничего не хотелось.
«Привет» – внезапно пришло во время урока. Дело было на литературе, так что не было решительно ничего удивительного в том, что я заметила сообщение почти сразу.
«Привет. Как дела?»
«Неплохо. Ты занята?»
«Ну, вообще, я на уроке, но нет»
«Не боишься, что заметят?»
«Не-а, никто не может обвинить меня в безответственном отношении к учёбе»
«Ты страшный человек»
«Вряд ли, но спасибо»
«Даже опасаюсь теперь звать тебя гулять»
«А были мысли?»
«Вообще были»
«Давай тогда я тебя позову. Например, в субботу»
«Например, в том же парке. Часов в двенадцать»
«Отлично»
– Ты там с кем? – заглядывая через плечо, спросила Марго
– У тебя есть три попытки.
– Мне хватило бы одной. Он тебе нравится?
– Не знаю. Как человек —вроде да.
– Но ты собираешь с ним гулять?
– Вот и выясню, нравится он мне или нет.
– Ну, удачи тогда.
– Угу, спасибо. Ты ревнуешь, что ли?
– Деньги со ставок считаю.
Я молча придала лицу вопросительное выражение.
– Первой оказаться в отношениях из нас должна была либо ты, либо Вероника. Я бы ставила тебя. Даже не только я.
– Спасибо, конечно, но мне жаль твоих гипотетических денег.
