Если это всё, что касается боли, то за кого они меня принимают? Из-за собственной неосторожности мне приходилось терпеть куда худшее.
– Дотронься до каждого лисма, – ледяным тоном приказала госпожа Азира.
До чего? Ну, выбор тут не особенно велик. Я подошла к тумбам, стараясь не обращать внимания на зрителей, следящих за каждым моим шагом.
На первой лежало перо. Такое, как на всех картинках, связанных с литературой. Золотое, со вставками из красного камня. Я опасливо коснулась его проткнутым пальцем, потом сжала в руке. Развернула ладонь, бессмысленно рассматривая размазанное пятно крови.
Перо прямо в руках полыхнуло огнём и обожгло руку. Я зашипела от боли и уронила вещицу. Она упала и оглушительно звякнула. Я рванулась было поднять, но не успела: по рукам и ногам от пальцев растекался жар. Словно кровь грелась и закипала. Чем дальше, тем горячее. В горле пересохло. Слёзы вышибло из глаз, как от удара. Под рёбрами полыхал огонь, жарче и жарче. Как сунуть руку в костёр. Больно. Нервы сгорают, кожа плавится. Я упала и не почувствовала этого. Больно. Как гореть заживо. Зажмурилась и стиснула зубы, растянув губы в гримасе.
А потом всё прошло. Единым мгновением. Я прерывисто дышала, лёжа на полу, старалась сдержать всхлипы. Холодный пол несколько утешал. Я медленно приподнялась, сначала на локте, потом полностью выпрямила руку, совершенно, кстати, здоровую: никаких следов огня или яда. По крайней мере, внешне. Я встала на ноги и подошла к следующей кафедре.
Боже, неужели снова? На глазах предательски вспыхнули слёзы. Нет, нет, я не буду этого делать, я не буду, я не вынесу этого я ещё раз! Я просто уйду, только и всего, я просто…
– Стой на месте, – металлически произнесла госпожа Азира. Она так и стояла у стены, вроде бы контролируя происходящее, но и не вмешиваясь. Очень удобно, а главное действенно, когда я валяюсь, скорчившись, под тумбами.
Нет, я не останусь. Я рванулась было в сторону лестницы, но не смогла сделать ни шагу. Они меня не отпустят. Точно, от меня ничего не зависит, ведь это ненадолго, всего недели на две. Я затравленно глянула в зал. Все были спокойны, никого ничего не удивляло. Сволочи. Только Джон сидел бледнее мела, впиваясь в моё лицо перепуганным взглядом и судорожно сжимая в белых пальцах край рукава. Он раскаялся с лихвой. Я довольно усмехнулась и схватила, боясь передумать, следующий лисм – малахитовый браслет, перевитый тонкими нитями из зеленоватого металла.
В этот раз больно не было, просто отнялись по очереди руки и ноги, затуманилось зрение, и спутались мысли, а на языке расплылось что-то горькое. На яд похоже. Всё прошло быстрее, чем я ожидала. Лонхир многозначительно переглянулся с Бовиусом.
На третьей тумбе стоял крошечный серебряный пузырёк, состоявший, казалось, только из оплетающих его тонких узоров. Капля крови, о которой я успела забыть, особенно ярко была видна на блестящей поверхности. Здесь не произошло вообще ничего – только ударил ледяной ветер.
Последний. Я судорожно выдохнула. Совсем немного и всё кончится. Я взяла в руки кинжал, лежавший на последней тумбе. Он лёг в руку, как влитой, словно всегда мне принадлежал.
Рот заполнился водой, на голову словно давила толща океана, руки и ноги замерзли и мелко дрожали. Я захлёбывалась. Пыталась закричать, вдохнуть, откашляться. В голову ударила липкая холодная паника. Воздуха уже не было, я не могла дышать.
