– Расскажите, что произошло? – спросила я, подойдя ближе. Массивный хозяин дома поднялся, а я взглянула на Киру. Бледная. Черные вены еще не проступили, уже хорошо. Будить Пепла я не стану, справлюсь сама.
– Вы не доктор, – пророкотал господин Уткин. Я невольно подумала, что форма носа у него похожа на клюв птицы. – В Березниках лечит мужчина.
– Все верно. Меня пригласили ваши соседи Соловьевы, у них дочка Света слегла.
– Кира говорила, – подтвердила за моей спиной женщина. Она дала ребенку грудь, и он успокоился. – Мы всего две недели живем в городке, не со всеми еще познакомились. А вы кто будете?
– Я здесь проездом. Меня зовут Ярослава Калинина, вот моя лицензия, выданная государственной палатой. Мне разрешено заниматься практикой, – спокойно ответила я, смело глядя в маленькие глазки господина Уткина. Я подала ему документ, и хозяин дома долго изучал его. Наконец, он произнес:
– Ведьма!
Женщина за спиной ахнула.
– И только я могу вам помочь. У Светы была такая же… хм, болезнь, как у вашей дочки, и сейчас девочке легче.
Мужчина угрожающе зарычал, сжал кулаки и качнулся в мою сторону.
– Как вы узнали, что Кира заболела?
– Девочки же общались, что же здесь странного, – невозмутимо ответила я.
– Госпожа Калинина права, Кира в школе сидит за одной партой со Светой и на танцах вместе занимались, пока Свете в пару мальчика не нашли. Кира тогда очень расстроилась, – подтвердила мать девочки.
– Просто я тоже хотела танцевать с Русланом, – услышала я тихий голос Киры, и мы все посмотрели на нее. Белки ее глаз еще не заполнила чернота, но отдача от проклятья начала проявляться в виде температуры и слабости.
– Так бывает, что не всегда все происходит по нашему желанию, но можно взглянуть на это с другой стороны. А вдруг вы с Русланом не поладили бы или он оказался скучным? Возможно, тогда даже хорошо, что он танцует со Светой, – улыбнулась я девочке, потом взглянула на родителей. – Я бы хотела помочь, но только если вы разрешите. Правда, вам надо будет выйти.
– Нет! – тут же рявкнул отец.
– Идем, – тихо сказала женщина и подтолкнула мужа к двери. Я услышала, как она ему шептала: – Ведьма может помочь. Меня тоже однажды вылечила только ведьма. Мы никуда не уйдем, будем в замочную скважину подглядывать.
– Скажи Кира, происходило ли с тобой что-нибудь странное? Совсем недавно: перед поездкой в Березники или после? – спросила я девочку и обхватила ее голову руками, заглядывая в карие глаза ребенка. На кончиках моих пальцах заискрила магия, и медленно, потому что отдача проклятья сопротивлялась, я начала вытягивать черноту из Киры. Капля за каплей, нить за нитью. Проклятье рассыпалось в воздухе, и девочке на глазах становилось все лучше и лучше.
– А вы никому не расскажете? – прошептала Кира.
– Нет, – также шепотом произнесла я.
– Здесь, в этом доме… я спустилась в подвал и нашла куклу… старую, а в кармане у нее лежало письмо. Запечатанное. Вот когда я его открыла, то стала… злой, – со слезами на глазах тихо сказала девочка. Я даже не сомневалась, что кто-то или что-то повлияло на ребенка. Дети – это самые чистые души. Это потом, взрослея, они узнают силу монет и власти. Любовь уходит на второй план, становится неважной. Нам, ведьмам, проще, у нас есть магия.
– Где это письмо? – поинтересовалась я.
– За шкафом, – доверительно сказала Кира. – Я боюсь его и спрятала… туда.
– Поняла.
