Свет в окнах не горел. Большинство квартир пользуются им по определенным часам и уж точно не поздним вечером. Пройдя сквозь площадку, Леша услышал неразборчивый шум, он доносился из подъезда того самого дома у края обрыва. Сквозь приоткрытые двери просачивались блики на стенах, похожие на костер, на фоне них были видны несколько теней. Леша резко распахнул двери.
Внутри стояли четыре человек, которые резко замолкли и с удивлением стали его рассматривать. Повсюду валялись бутылки, в углу стояли пару стульев, на одном из них лежал покосившийся граммофон, в центре ютилась газовая горелка, огонь которой дрогнул от порыва ветра, не звано впущенного незнакомцем. Все люди были одеты в черное, с длинными волосами, спадавшими на плечи и грубыми, даже уродливыми, чертами лица. Они быстро обступили Лешу со всех сторон, так что стало ясно – настрой у них не самый дружелюбный.
– О, работяги заявились, – гаркнул самый рослый из толпы парень, – сейчас учить жизни начнут.
Глаза из темных углом засверкали нездоровым смехом, Леше показалось, что в свете огня, тени этих людей словно вырастали до невероятных размеров. Газовая горелка очередной раз пыхнула, издав пронзительный вой почти опустевшего баллона.
– Вы не должны здесь быть, – набравшись смелости объявил Леша, – немедленно уходите!
Мужчины вокруг стали перешептываться, будто измеряя Лешу невидимой рулеткой.
– Да куда ж нам идти, на ночь глядя то? – возразил, по-видимому, главарь банды. – Да и тем более нам и здесь не плохо, – после этих слов толпа вокруг довольно заугукала.
– Жильцы жалуются на шум и запах гари. Вам здесь не рады, безработники – вырвалось у Леши. Кто-то в стороне присвистнул от вызывающей фразы.
– Да, это точно, – злорадно улыбаясь ответил главарь, – нам нигде не рады. Только вот мы есть, существуем, и с этим вы ничего не поделаете, – вызывающе бросил он.
– Существуете да? – буркнул себе под нос Леша, будто разговаривая сам собой, – но бессмысленно, бесполезно, – чувствуя, как закипает все внутри он продолжил, уже подняв голову и повысив голос, – вы только и можете, что паразитировать и бездельничать, больше ни на что не способны!
– Ну, началось, – послышалось откуда-то.
– О да, – встрял тот, что стоял до этого поодаль и пристально смотрел на Лешу, – мы не способны гнить на заводах семь дней в неделю и не думать ни о чем кроме выживания. За это вы нас и ненавидите.
– Мы приносим пользу! Понятно? А что можете вы? Докучать местным жителям? Разбрасывать бутылки? – Леша обвел рукой подъезд. – Посмотрите на себя – здоровые парни, получили бы, как все сознательные граждане, профессию, помогли бы восстановить страну после Встряски.
Со всех сторон раздались возгласы и хохот. Главарь подошел ближе всех, состроив мерзкий оскал.
– Что мы можем? – лицо его было все в мелких ямочках, вероятно, последствие недавной болезни, – Ну вот Володя, например, сочиняет стихи, по большей части «патриотические», Миша, – пишет портреты, довольно похожие на натуру, я вам скажу, – вокруг засверкали оскалы, – а Саша вот, – он тыкнул пальцем на того, что стоял поодаль, – писатель. А Вы, молодой человек, давно книжки читали? – с этими словами детина протянул ладонь в сторону Леши, намереваясь, наверняка, схватить его или толкнуть в руки своры, стоящей сзади. Не дожидаясь этого, Леша резким движением выдернул веревочку из кармана, к которой был привязан свисток.
