Молчание прервал сержант, сидевший на краю стола:
– Ну, и какого… тебе надо?
– Дяденьки, помогите, пожалуйста, мне тут круглую печать поставить надо! На командировочном! Студент я, без печати сказали, что не оплатят! – как можно более жалобно высказал я свою просьбу.
Мое обращение, не сразу, но вызвало совершенно неожиданный эффект.
– Так, у нас же есть круглая печать? Есть!
Милиционеры задумались, потом переглянулись и вдруг начали хохотать. Некоторых от смеха складывало пополам! Показывая на меня пальцем, больше всех резвился тот самый сержант:
– Печать! Ему круглую печать надо! Ха-ха-ха! На командировочном!! Ой, держите меня трое, не могу!!
Стоя посередине комнаты, я попятился, ничего не понимая и продолжая по инерции просительно мямлить:
– Ну, пожалуйста… Дяденьки… Везде закрыто… Печать на командировочное… Студент я… Не оплатят… Помогите, а?
– А что, мужики, может, и правда, поставим печать? – отдышавшись от очередного приступа хохота, поинтересовался упитанный мент, единственный офицер с погонами младшего лейтенанта, сидевший в кресле.
Предложение вызвало новый бурный приступ веселья. При этом стало хорошо заметно, что все присутствующие были не то, чтобы пьяными, а какими-то дурными. «Таблеток наелись, что ли?» – злобно подумал я, а вслух побожился, что буду до конца жизни помнить их доброту, но хотелось бы документ заверить… «Надо круглую печать, вот здесь и здесь – в двух местах! А то ведь не оплатят дни…».
– Ладно, поставь, Андрюха, ему печать! Ха-ха-ха! – продолжая веселиться, распорядился старший по званию, – Может, замазать тебе маленько отпечаток-то?
– Нет-нет, мне надо, чтобы все читалось! Чтобы «Решоты» на печати видно было!
Сержант, булькая от сдерживаемого хохота, взял у меня командировочное, открыл сейф и достал печать. Промокнув о подушечку и подышав на нее, он примерился и умело вдарил печатью по указанным мною местам в удостоверении и, неожиданно тонко взвизгнув от смеха, отдал командировочное. Попятившись, я произнес скороговоркой слова благодарности и бросился в дверь.
Отойдя от здания милиции, нырнул в кусты акации, нашел там чурку, сел и закурил, переживая случившееся и приходя в себя. С родной милицией что-то было не так. С одной стороны – менты выглядели явно не просто пьяными, а какими-то дурными, с другой – мне совершенно непонятна была причина их столь бурного веселья по совершенно безобидному поводу.
Ладно, решил я, все это сейчас не так важно. А важно то, что до отхода «мотани» оставалось полчаса, а я в беготне уже проголодался и очень хотел пить. Магазин под вывеской «Продукты» находился рядом, имея выход на небольшую привокзальную площадь со сквериком посередине. Покупателей не было. Опустив на прилавок внушительный бюст, за стойкой скучала дебелая продавщица. Поздоровавшись, я принялся изучать небогатый ассортимент, представленный на полках.
После недолгих раздумий, определился в своих желаниях:
– Дайте, пожалуйста, коржик за шесть копеек и две бутылочки напитка «Медок», по двадцать две копейки.
Продавщица, не пошевелившись, перевела на меня глаза и произнесла совершенно неожиданную фразу:
– А ты, паря, с двух бутылок-то, не охренеешь?
Понимая, что мир вокруг рушится, и меня снова угораздило попасть в какую-то аномальную зону, я осторожно выложил на прилавок полтинник и еще раз попросил:
– Тетенька, мне бы напитка «Медок» две бутылки, пить сильно хочется, и коржик. «Мотаня» скоро отходит, долго ехать, что-нибудь перекусить бы перед дорогой надо.
