Смотрим друг другу глаза. В ее — лед и стужа. В моих — черт его знает.
Она дышит ртом рвано, надсадно, горячо…
Очень горячо.
Опаляя меня дыханием.
Её рот и эти губы…
— Расслабься…
Медленно укладываю ее на воду, не отпуская испуганного взгляда. Она держится за меня, как за спасательный круг, и я чувствую, что сейчас имею над ней власть. В эту секунду она зависима от меня. Это охренеть, как заводит. Обуздать этот шторм не по зубам никому. И мне она тоже не по зубам. Но сейчас я кайфую, когда Алиса отрывает от меня руки, выпрямляет ноги и звездой лежит на воде.
Мерно покачиваю её, ощущая под рукой худенькую зажатую спинку.
Чувствую, как потихоньку напряжение ослабевает, она расслабляется и прикрывает глаза.
Улыбаюсь, как придурок, скользя по тонкому аккуратному телу.
- Шноркель — дыхательная трубка для плавания под водой.
9. Глава 9.
Алиса
С шумом въезжаю на парковку Водного комплекса. Люблю ловить на себе взгляды.
Меня слышно, и это не остается незамеченным для посетителей спортивного центра.
Кроме него…
Щелкнув брелоком сигнализации, идет от машины к входу, опустив руки в карманы. Смотрю на развалюху, на которой он ездит — старый серебристый пикап Toyota Tundra с ржавыми крыльями. Но как бы смешно это не звучало, толстолобому Медведю этот гигант определенно подходит.
Чертов Юдин!
Его спортивную задницу скрывают бежевые чиносы, а из-под короткого рукава однотонной серой футболки проступают мышцы, за которые я при любой удачной возможности стараюсь ухватиться.
Черт, но мне нравится их мощь. Мне не нравится этот мужлан Юдин, но мне нравятся крепкие руки, а он, так не справедливо, является счастливым обладателем этой части мужского тела.
Сегодняшнее наше занятие третье по счету на этой неделе. И в целом, если мы оба молчим, то неплохо взаимодействуем в одном водном пространстве.
Я научилась держаться на воде и уже не испытываю такого поглощающего чувства страха перед стихией. У меня стабильно выходят «поплавок» и «звездочка», но больше всего меня плющит от «молотьбы». Это вид упражнения, когда я держусь руками за бортик лицом к нему и вытягиваюсь струной. Под бедра Гризли укладывает мне плавательную доску, отчего моя попа оттопыривается кверху. Мне нравится дразнить Юдина, потому что знаю — он стоит рядом и смотрит. Тогда я прогибаюсь в спине сильнее, чем это требуется, но лишить себя его прикосновений к ягодицам, — я не могу.
Еще раз повторяю, он мне не нравится. Мне нравятся его руки и их неласковые прикосновения, которые меня не раздражают, как чьи-то другие.
Рычу ему в спину, не слабо выжимая ручку газа. Но этот Медведь даже не пытается обернуться.
Мудак.
Да и черт с тобой!
Выворачиваю руль влево и паркуюсь на свободном месте.
Ставлю подножку, глушу двигатель и прямо в шлеме устремляюсь в сторону входа, пока этот Гризли не скрылся в дверях.
— Добрый день, Андрей Валерьевич, — поднимаю визор и натянуто улыбаюсь.
Как же он бесит своим спокойствием. Юдин заглядывает в шлем и усмехается. Открывает дверь и пропускает меня вперед.
Чертов джентльмен!
— Привет. Не жарко? — кивает на мой черный шлем.
Звездец, как жарко, по шее стекает соленый водопад.
— В самый раз, — вхожу в прохладное помещение. О, да-а-а…
Снимаю шлем и чувствую, как мою задницу в джинсах-скинни щиплет. Да, да, Юдин, я сама от неё балдею!
— Почему катаешься без номеров? — долетает в спину.
Оборачиваюсь и изгибаю удивленно бровь. Так ты все-таки успел прогуляться по мне, раз заметил такую неочевидную малость?
