– Я лейтенант Сычев, – сказал один из травников. – Правильнее, наверно, будет сказать, бывший лейтенант… Танкист, командир танкового взвода. Мой танк подбили. Экипаж – погиб, а я вот – уцелел… Так я ведь даже выбраться не мог из танка! Зажало меня всякими железками… Немцы меня и вынимали. Думал, пристрелят, а они вытащили… А дальше и рассказывать не о чем.
– А я бывший рядовой Сапожников, – сказал второй травник. – Артиллерист. Шмалял по немецким танкам, пока были снаряды. А не стало снарядов – мы с камнями… Да потом и камни кончились. С ножами идти против танков, что ли? Сели мы на землю, кто остался в живых. Сидим, ждем… А тут – немцы. Веселые, сытые. Ауф штейн, говорят нам. Ком… Кто-то из наших бросился на них врукопашную. А много ли навоюешь, когда у тебя лишь нож или штык, а у них автоматы с винтовками? Ну и разом полегли те, кто бросился.
– А ты, значит, не бросился? – хмыкнул Грицай.
– А я, получается, не бросился…
– Ладно, – сказал Васильев. – Так оно было или не так, нам сейчас разбираться недосуг. Другие у нас дела… Мы хотим расспросить вас о лагере. Во всех подробностях, какие вы только знаете. Ведь вы же что-нибудь да знаете?
Оба травника переглянулись, и этот обмен взглядами не укрылся от Васильева, да и от других смершевцев тоже. Тут ведь как? Если люди между собой переглядываются, значит, им есть что сказать.
– Кое-что знаем, – сказал тот, кто назвал себя Сычом. – С этим-то мы к вам и пришли. Иначе какая нам вера? А так – может, и поверите…
– Спрашивайте, – отозвался второй травник. – Скажем все, что знаем!
То, что рассказали оба бывших курсанта фашистской спецшколы, и впрямь оказалось интересным и ценным. Дело заключалось в следующем. Да, действительно, поняв, что Красная армия появится в Травниках неминуемо и притом очень скоро, лагерь отбыл подальше на запад. Но отбыли не все, кое-кто остался. Не в самом лагере, разумеется, а в городе и, вероятно, в окрестных лесах.
Кто именно остался? Специально подготовленная диверсионно-террористическая группа.
Какова цель группы? Она вытекает из самого названия. В задачу группы входит совершение всевозможных диверсий и террористических актов. То есть группа всячески должна мешать налаживать мирную жизнь в Травниках и окрестностях.
Численность диверсионной группы примерно пятьдесят человек. Это – костяк. А вот в случае надобности группа может увеличиться вдвое, а то, может, даже втрое или вчетверо. Далеко не все в Травниках и окрестностях искренне рады приходу Красной армии. Вот из них, из тех, кто не рад, и будет пополняться группа.
В костяк группы в основном входят курсанты диверсионной школы. Сычу и Башмаку об этом известно, потому что они и сами входили в этот самый костяк. Запись в группу была вроде как добровольной, но на самом деле последнее слово было за немцами. Именно они решали, кого зачислить в группу, а кого нет. По каким таким параметрам они решали, о том никому не ведомо, только самим немцам. Но и Сыч, и Башмак прошли отбор и оказались в составе группы. Конечно же, никаких диверсий они совершать не собирались, а хотели попасть в группу, чтобы оказаться на свободе. Вначале они намеревались затаиться в городе или в окрестном лесу и ждать прихода Красной армии, но затем передумали и решили остаться в лагере. Затаиться в каком-нибудь подвале, о чем, собственно, уже было говорено.
Итак, все решали немцы, а именно – начальник лагеря Карл Унке. Почему именно он? Думается, по двум причинам. Во-первых, потому что он как-никак был начальником диверсионной школы. А во-вторых, Карл Унке не ушел вместе со всеми дальше на запад, он остался здесь, в городе. Именно он и возглавляет диверсионно-террористическую группу, и теперь он не Карл Унке, а Фукс.
