Фауст. Страдания юного Вертера - страница 27

Из хижины создать способна рай небесный!

А здесь!

(Отдергивает полог кровати.)

Святой меня объемлет страх!

Я не ушел бы, кажется, отсюда!

Лелеяла природа в легких снах

Здесь ангела, и вот – явилось чудо!

Дитя дышало в сладком сне,

И чистой творческою силой

Прекрасный образ в тишине

Расцвел, божественный и милый!..

А я? Сюда что привело меня?

О небо, как глубоко тронут я!

Чего хочу? Чем совесть так задета?

О бедный Фауст, ты ли, ты ли это?

Не чары ли, под кровом полутьмы,

Здесь в воздухе? Я шел, чтоб насладиться, –

Пришел – и сердце грезами томится!

Иль ветерка игрушкой служим мы?

Как я своих бы мыслей устыдился,

Когда ее сейчас бы увидал!

Я за минуту был не больше как нахал,

Теперь же в прах пред нею бы склонился.

Мефистофель

(входя)

Скорей беги! Она сюда идет!

Фауст

Прочь! Навсегда! Ее мне видеть больно!

Мефистофель

А я принес и ларчик; вот –

Увесист, кажется, довольно!

Ей в шкаф поставим мы его:

Она с ума сойдет, ручаюсь!

Такой вещицей хоть кого

Для вас сманить я обещаюсь:

Игра – всегда игра; дитя – всегда дитя!

Фауст

Осмелюсь ли?

Мефистофель

Вы это не шутя? Хотите ларчик вы себе оставить?

Так раньше бы сказать, не ждать до этих пор,

Чтоб нам не тратить времени на вздор

И от пустых меня хлопот избавить!

Не скряга ж вы, надеюсь, милый мой!

Для вас затылок трешь, мозолишь руки…

(Ставит ларчик в шкаф и запирает его.)

Ну, прочь! Скорей теперь за мной!

Пусть соблазняется: ей надо быть одной!

А вы – стоите с видом скуки,

Как будто вам приходится идти

На лекцию, и вот уж на пути

И метафизика, и физика пред вами

Живьем стоят с постылыми словами!

Уходят. Маргарита входит с лампой.

Маргарита

Как душно! Тяжесть в воздухе какая!

(Открывает окно.)

А ночь совсем не так тепла.

Скорей бы маменька пришла!

Чего-то все боюсь одна я,

И страх, и дрожь меня берет:

Такой мы глупенький народ!

(Начинает петь и раздеваться.)

Жил в Фуле[10] король; он до гроба

Был верен душою простой;

Ему, умирая, зазноба

Оставила кубок златой.

И стал ему кубок заветный

Дороже всего с этих пор;

Он пил – и слезой чуть заметной

Средь пира туманился взор.

И роздал король пред кончиной

Наследникам все города;

Но кубок – лишь кубок единый –

Оставил себе навсегда.

Морские валы грохотали

Под башней, бушуя у скал;

Меж рыцарей, в дедовской зале,

Прощаясь, король пировал.

И встал он, и выпил весь полный

Свой кубок, – с ним жизни весь пыл;

И в шумные, бурные волны

Священный свой кубок пустил.

Он видел, как кубок, волною

Подхвачен, черпнул и пропал;

И очи покрылися тьмою, –

И пить он, и жить перестал.

(Отпирает шкаф, чтобы убрать платье, и видит ларчик.)

Как этот ларчик тут явиться мог?

Шкаф, кажется, был заперт на замок.

Вот странно! Что за вещи тут – не знаю!

Но, впрочем, понимать теперь я начинаю:

Не взят ли, может быть, он маменькой в залог?

А! ключик здесь, привязанный тесьмою.

Что, если я его возьму да и открою?

(Отпирает.)

Что это! Боже мой! Чудеснейший убор!

Не приходилось мне такого до сих пор

Видать нигде. Его и барыня б надела

И на гулянье в нем отправилась бы смело.

Цепочку бы надеть: каков-то в ней мой вид?

Чья ж эта роскошь вся? Кому принадлежит?

(Наряжается и смотрит в зеркало.)

Хоть серьги мне иметь хотелось бы ужасно!

Наденешь их – сейчас совсем уже не то!

К чему красивой быть? Совсем, совсем напрасно!

Не худо это, – я, конечно, в том согласна;

Да люди красоту нам ставят ни во что

И хвалят только нас из жалости. Вот слава:

Все денег ждут,

Все к деньгам льнут;

Ах, бедные мы, право!

Назад Вперед

Фауст. Страдания юного Вертера - страница 27

Похожие книги