У нее было всё, чего не могли позволить себе обычные женщины.
Она чувствовала в себе огромный неиспользованный потенциал материнской любви, но невозможность родить ребенка делала ее несчастной, это ощущение давило на нее, не давая пить, есть, а иногда и просто дышать.
И произошло чудо.
У нее родилась внучка.
Она взяла ее на руки, и вся ее женская суть восторжествовала; она прижала девочку к себе и поняла, что никому никогда ее не отдаст, даже если ради этого придется сойти в ад.
Когда ее дочь с мужем укатили заниматься собой в столицу, она возликовала: у нее есть внучка, и ее не надо ни с кем делить.
Позже, когда молодая пара развелась и отец ребенка сообщил, что приедет за дочерью, она выдала ему такое количество угроз, как будто они не родные люди, а злейшие враги на бандитской стрелке, и со всей материнской остервенелостью заявила: если он явится на порог, она его застрелит. После чего выпросила у мужа дамский браунинг, якобы для безопасности, клятвенно пообещав ему никогда его не применять, но внутренне решив: если отец ребенка явится, она не дрогнет.
Иногда морок отступал, и она понимала: то, что она сделала, – чудовищно, но, только представив, как у нее забирают внучку, она каждый раз «умирала», а потому гнала от себя дурные мысли и продолжала морочить голову самой себе, надеясь, что все как-то наладится.
Шло время, ее чудо росло, и она стала замечать страшное: ребенок всей душой тянется к отцу, боготворит его; она знала, что втайне от нее они общаются по телефону, и поначалу не мешала, но «папы» становилось всё больше и больше в жизни Полюшки, и она испугалась…
…и отняла у ребенка телефон. Сказала, что его украли вместе с записной книжкой, в которой был записан номер отца. Она подарила ей новый с другим номером, однако выбросить или уничтожить старый по необъяснимой для себя причине не решилась, и много лет просматривала сообщения и неотвеченные звонки, наблюдая, как отец мучается от невозможности услышать и увидеть дочь.
Полина поначалу страшно переживала, что не выучила заветный номер наизусть, и регулярно мучила бабушку просьбами вспомнить хотя бы одну цифру, но та не помогала, а, наоборот, только запутывала воспоминания.
Однажды после очередной такой попытки они поругались, и бабушка долго не могла успокоиться, всё кричала, что все они бросили ее, и она единственная, кто у нее остался, единственная, кто ее по-настоящему любит.
Она видела, как страдает девочка, но страх одиночества дурманил, единственное, чего она хотела, чтобы родители ребенка никогда не появились на ее пороге. Впрочем, со временем и сама Полина смирилась со своим сиротством и перестала говорить о них вслух, видя, как эти разговоры расстраивают бабушку; она запечатала свое желание видеть маму и папу где-то глубоко внутри себя.
Когда изменник-муж нашел себе любовницу намного моложе нее и съехал к ней, она была даже рада, что все наконец-то закончилось.
Она увезла Полюшку в областной городок и поселилась в небольшом частном доме, никому не сообщив адреса. Там они и жили, пока Полине не исполнилось двадцать лет.
